Акция: суп грибной 32 рубля и плов 28 рублей за 100 грамм. Ждём всех своих друзей по адресу: г. Астрахань, ул. Брестская, д. 9а, +79170833300
Акция: харчо 32 рубля и запеканка из курицы 84 рубля. Ждём всех своих друзей по адресу: г. Астрахань, ул. Брестская, д. 9а, +79170833300
Всемирный день русского единения не следует путать с четвертым ноября — домашним днем народного единства, и с седьмым ноября — праздником великого уединения. Несмотря на единый корень, оба эти дня к русским имеют слабое отношение.
Четвертого ноября вся публика, изо всех сил корчившая из себя население, ополчилась, взяла приступом Китай-город и выгнала засевших там китайцев в чистое поле. Досталось также и полякам, которые, на свою беду, к населению России себя не причисляли и ходили по Москве прищурившись. Делали они это из привычки высматривать, что и где плохо лежит, которая всегда сопряжена с прищуриванием и потиранием ладоней одна об другую (см. В.И. Ленин «Очередные задачи советской власти» или просто на его занозистую фигуру, если еще не тошнит). У Николая Михайлова, господина Карамзина, находим сделанное вполне в духе сентиментализма объяснение этому анекдоту. По его словам, эти поступки описывались русскими выражениями «А чего они?» и «Да ну их к лешему», а татарскими, башкирскими и марийскими: «Твоя моя не понимай». Интересно, что поляки тоже сначала объясняли свои действия формулой «Твоя моя не понимай», а потом — «Да ну их к лешему». Короче говоря, международный конфликт как он есть. Китайцы ничего не поясняли, потому что их никто и не спрашивал.
А седьмого ноября тоже уединились, исторгнув себя во тьму внешнюю, вселюдно, без национальных признаков, приняв на себя титул советского народа. Легче всех это перенесли татары, которые думали о себе, что, мол, они суть татары, с ними русские, а с русскими Бог. Теперь же, когда Бога нет, а русские одурели, какие же мы татары? Марийцы — эти извечные бунтари и смутьяны — хотели записаться советскими с подразделением на советско-луговых, высокогорных и каких-то еще пижамных, но им отказали. Башкиры же как заладили свое «Твоя моя не понимай», так и остановиться не могли. Потом увлекли идеей уединения восточных немцев и западных славян. Эти уже вполне официально заявляли: «Идите вы к лешему», но это заявление затерялось среди бумаг. В конце концов выяснилось, что длительное уединение дурно влияет на нравы. Оказалось даже, что настоящее имя Карлсона — Эдуард Янович Огриетис. Всем было ужасно неудобно.
Нет, сегодня отмечается день исключительно русского единения, по возможности без проникновения в карманы и другие потаенные места на предмет объединения с русскими деньгами, который праздник и так празднуется каждый день и даже на государственном уровне. Протокол русского единения осложняется тем, что теперь у русских людей нигде нет надписи про их русскость, а учитывая опасность проникновения на праздник фармазона, который запросто может устроить какое-нибудь свое фармазонское бесстыдство, это превращается в настоящее затруднение. Раньше об этом можно было почитать в паспорте, и не чуждый чтения гражданин в любое время мог составить себе подходящую компанию и праздновать хоть до посинения. Теперь же паспорт сообщает только всякие туманные сведения, никак не помогающие в деле обретения собутыльников. И перс пужливый, и гордый турк, и росс властолюбивый — все перепутались, а учитывая, что время от времени меняются прилагательными, уже и сами о себе составляют самые соблазнительные мнения. При всем при этом праздновать как-то нужно, и мы решились выяснить особые русские приметы, чтобы не впасть в фармазонство.
Райтер по этому поводу промямлил, что русский человек есть двуногое животное без перьев, но это вызвало бурю протеста.
— Сам ты животное! – понеслось отовсюду.
— У Василия Ивановича секретарша каждое утро перья из потылицы выщипывает!
— Стоп, — испугался директор, — не нужно про потылицу и вообще про брачные игры отечественных ректоров.
— Какие еще?.. Да вы не поняли, имеется в виду затылок, это вот тут.
— И все равно, не нужно. И на себе не показывайте. Наши ректоры и спереди не вполне научны, а уж сзади там… Словом, на что только не наткнешься.
Тогда с докладом вызвался выступить медный таз.
— Посмотрите, — предупредил директор, — он не китайский ли часом?
— Никак нет, — возразил таз, — я прирожденный русак, зародившийся во Владимирской области.
После этого медный таз преобразился перед нами. На нем явились узенькие синие брючки, коротенький пиджачок и дерматиновый галстух на несколько потянутой резинке. Он сообщил, что эпоха просвещения и провозглашенный ею культ разума настоятельно требуют от нас на современном этапе дать в четких терминах недвусмысленное определение русского человека как творца и труженика а также переосмыслить всю историю его происхождения и бытия не является секретом что русское государство было создано владимиром ильичем лениным вопреки потугам мировой закулисы и несознательной массы русских людей.
— Он что, сейчас «прыщ» сказал? – неожиданно вскинулся завхоз.
— Так! — закричал директор, нервно почесываясь. — Сдохнуть так можно. Обратно на гвоздик его.
— Да не этого, — сказал он, указывая на упирающегося завхоза, которого грубые кассиры уже увлекали к страшному гвоздику, — а вот его, который гудит.
Некоторое время медный таз продолжал висеть в преображенном виде, и синие брючки трепались на сквозняке.
Тогда решили спросить у мальчишки Матфея.
— Русский человек простой и хороший, — хорошо и просто ответил Матфей.
— Вот и славно, — обрадовался директор. — Поздравим сегодня всех простых и хороших, и дело с концом.
— Дѣйствительно, — отозвался райтер, — тогда какъ англiйскiй человѣкъ избралъ себѣ образцомъ для подражанiя джентльмена, японскiй — самурая, немецкiй — герра усатаго офицера и такъ далѣе, русскiй, оказавшись въ уединенiи, выбралъ рабочекрестьянина. И даже пошелъ еще дальше, избравъ изъ всѣхъ его привычекъ не плетенiе лаптя или великомученичество съ васильками въ бородѣ, а только матерныя частушки и алкогольную зависимость.
— Ну все, этот сейчас весь праздник изгадит. На гвоздик его.
— Погодите, я еще про реституцiю не сказалъ!
— И рот ему залепите.
— Ох, — сказал завхоз, — опасаюсь я, как бы с такой широкой трактовкой праздника фармазон бы не прокрался.
— Да, положа руку на сердце, без фармазона какой же праздник?
И акцию сегодня мы посвящаем всем простым и хорошим. Таким, как наш райтер. Вы только посмотрите: висит себе, сопит и глядит на мир хорошо и запросто. Даже кажется, что подмигивает. Или это только кажется? Ну да пустяки, все равно.
Акция: суп гороховый 17 рублей, оладьи из печени 47 рублей и на гарнир гречка 28 рублей за порцию.Ждём всех своих друзей по адресу: г. Астрахань, ул. Брестская, д. 9а, +79170833300
https://money.yandex.ru/to/4100115618389690
В Белоруссии продолжаются смуты и нестроения. Нашего собственного корреспондента оттаскали за нос и надавали пощечин, ошеломив его тем, что сначала ахнули по его левой щеке, которую он готовился подставить после правой, а потом, когда он в растерянности опять полез со своей левой щекой, дали под дых и совершенно потрясли тем, что запечатлели на носу спелую сливу. И хотя это произошло в Астрахани, но зато на улице Брестской, и было проделано несомненно белорусской женщиной: необузданной и прекрасной, как античная нимфа. Фамилию нашего побитого собственного корреспондента он просил не указывать, потому что в душе мнит себя росгвардейцем, то есть человеком, во всякую минуту готовым отдубасить какую угодно женщину, и поэтому упоминание его имени в связи с нанесением дамой сливы на нос считает для себя стеснительным. Не следовало ему ее, конечно, злить, защищая белорусского колхозного сторожа и предлагая ей самой образы покаяния. Ему следовало расхвалить ее блузку, сказать что-нибудь приятное про прическу и вообще побольше наврать. Наконец, можно было бы, уж если не хочется провираться, замаслить глаза и сидеть молча, по временам красноречиво причмокивая и утирая лысину платком. Мужские журналы очень рекомендуют такой образ поведения и утверждают, что не один нос был спасен таким способом от грехопадения в сливу. Но нет, ему нужно было, памятуя о празднующемся дне журавля, ходить пред ней, беспечно заложив руки за спину, и заливисто щелкать клювом, а потом забыться настолько, чтобы, прокурлыкав напоследок слово «реституцiя», получить по щеке, под дых и по носу.
— Вы только вообразите себѣ, дорогая, какъ стариканъ переживаетъ! Его вѣдь не щадятъ и стараются уязвить въ самыя хрупкiя мѣста. Разные обидные эпитеты предлагаютъ.
И тут он был совершенно прав. Действительно, называют тараканом, что, конечно, может быть даже лестно для натурального таракана, но когда ты лишь по наружности и повадкам напоминаешь онаго, то такое название очень обижает.
— Это все из-за усов, — горестно рассуждает Александыр Горыныч сам с собой, зябко кутаясь в президентскую телогрейку. — Все из-за них.
— Ах, не так-то ты говаривал, когда мы колхозных матрон щекотали и планы мирового господства строили, — оскорбленно отзываются усы.
— Господство… — раздраженно передразнивает Александыр Горыныч. — У соседнего председателя колхоза-то, небось, нет никаких усов, вот и кругом прав.
— Есть у него усы! — возвышают голос усы. — Мы с ними в переписке состоим. Только они все больше дома сидят, на людях не показываются, а если путешествуют, то в сокровенных местах.
— И ведь как хорошо-то раньше было, — продолжает рассуждать Александыр Горыныч, — пастыри пасли себе, пасомые паслись. Все благообразно и по чину. Что было положено Юпитеру, в том ущемляли быка. Я, яко Юпитер (я у себя в совхозе в должности яко Юпитера состоял), после руководительных проделок ел добры щи, пиво пил и телевизыр смотрел.
— А у тебя электричество-то было? — прерывают его усы.
— Нет, не было. Жили просто.
— А как же ты телевизор смотрел?
— Что же, мирное занятие. Он стоит, а ты сидишь и смотришь, мысли всякие обдумываешь. И вообразите себе, не было случая, чтобы бык изъявил желание в соседство угодить. Наоборот, ночевал у себя там где-то, что ли, на тучных пастбищах или в каком-то подобном месте.
— Ну какъ? Вообразили? — продолжает наш собственный корреспондент. — А теперь примите во вниманiе надвигающуюся осень. И вотъ, въ преддверiи этаго огорченiя ему, въ добавокъ, говорятъ: «Катись отсюдова». А онъ до того уже обвыкся быть директоромъ Бѣлоруссiи, что даже пальто не имѣетъ.
— Накроюсь каким-нибудь мешком и побреду.
— А мы обвиснем, — вторят усы.
— Это кто сейчас сказал?
— Это мы, усы.
И тут же вспоминает Александыр Горыныч, что все из-за них, и опять расстраивается.
— И главное-то, что болѣе всего разстраиваетъ, — это то, что иссякла в людяхъ любовь. Все стараются перевести на скучный ариѳметическiй языкъ.
— Голоса какие-то считают… Раньше бывало: ты наш отец, а мы твои дети, владей на страх врагам! А теперь до того дошло, что и усы пересчитали. Один плюс один, говорят, а в сумме выходит два. Неужели же правда?
— Нас и правда два, но в сумме одни мы, одинешеньки.
— А? Вот, в соседстве-то, никакой арифметики и духу нет, поэтому в ходу чудеса и любовь, а самого к ночи Неназываемого даже в Красную книгу записали под номером один и охраняют всей государственной порукой.
— Еще и судомъ грозятъ. Но тутъ онъ уже подготовился. Усы не въ курсѣ, но онъ задумалъ все на нихъ свалить: это онѣ, молъ, меня подговорили. А вообще, люстрацiя, при всей ея полезности, это просто передѣлъ собственности, а вотъ совмѣстно съ реституцiей…
И вот в этот самый момент наш собственный корреспондент и получил по мордасам. Зрительный зал Столовой №100 в этот момент был не слишком полон, но все, кто был, аплодировали стоя, раздавались крики «браво» и «бис». Такой поднялся переполох с цветами и бюстгальтерами на сцене, что наш собственный корреспондент вышел на поклоны совершенно счастливый. Из-за кулис даже выглянул директор, хотя участия в постановке не принимал.
— Мазни-ка еще разок, на бис, — шепнул он к белорусской женщине.
Ну, и она мазнула, что же, понимает ведь.
— Вот, — сказал директор, — вместо того, чтобы Вучвтечвича, тьфу ты, поминать, надобно каждый понедельник эдак-то.
А акция сегодня посвящается журавлиному дню. Всем журавлям сегодня предоставляется приватный танец от завхоза, по предъявлении красной книги с фотографией и печатью. Завхоз пока об этом не знает, поэтому танец обещает быть задорным.
Акция: борщ 32 рубля, котлета по-домашнему 55 рублей и картофельное пюре 28 рублей. Ждём всех своих друзей по адресу: г. Астрахань, ул. Брестская, д. 9а, +79170833300
https://money.yandex.ru/to/4100115618389690
Если взглянуть на Столовую №100 со стороны, вдумчиво склонив голову набок и прищурившись глазом, то можно подумать, что она вовсе лишена директора. По ее просторам только носятся с дикими криками безумные сипаи, разбойники на кассе испытывают золото зубом, а на кухне постоянно что-то заваривается. Администратор в треуголке и наброшенной на плечи простой солдатской шинели смутно догадывается, что никакой треуголки на самом деле, скорее всего, нет, и ей, пожалуй, самая пора обратиться за консультацией к доктору Зеленкину, но в этот самый миг новые опасности сгущаются над вверенной ей столовой, и она, отбросив всякие сомнения, сдвигает треуголку на самые глаза и нервно нащупывает эфес короткой шпаги у себя на поясе. Завхоз, заметив у себя в голове седой волос, обдумывает способы украшения хной. Чу, райтер неспешно идет через зал, вооруженный маленьким китайским чайником, или же сидит на крылечке, зорко наблюдая за тем, чтобы кто-нибудь не украл вывеску, и прогоняет бродячих собак, размахивая руками и приговаривая: «Кышъ, кышъ, проклятые». Если подойти к нему и спросить, не жалко ли, мол, тебе собачичек изгонять? Мол, столовая, есть литерально место злачно, место покойно, идеже вси собачки мнят найти себе, где главу подклонити, то он охотно ответит:
— Ахъ, милостивые государи, да вѣдь и я самъ допрежь имѣлъ довѣрiе къ собачкамъ. Однако же при одномъ почти детективномъ случаѣ выяснилъ, что подъ видомъ дикихъ попользоваться насчетъ объѣдковъ приходили и страховидныя домашнiя, а это идетъ наперекоръ самой идеѣ благотворительности. Къ тому же, мы продаемъ отбросы по десяти рублей за ведро, которыя деньги поступаютъ въ фондъ развитiя изящныхъ искусствъ въ Столовой №100. Забирать можно съ задняго крыльца каждый первый, второй, третiй, четвертый и, буде на то воля календаря, то и пятый четвергъ каждаго мѣсяца. Оплата наличными деньгами, по секрету.
И если после этого вы отойдете в недоумении, рассуждая между собой, что это он такое сейчас сказал, то придете к выводу, что это была скрытая реклама, а если у вас имеется сердце, то догадаетесь о необходимости и райтерам кое-чем довольствоваться.
Между тем, директор в Столовой №100 имеется и это тот самый человек, который воспрещает нам рассуждать на политические темы. Он это делает из страха растерять всех клиентов, потому что райтер, по его словам, способен разозлить две и более совершенно враждебные друг другу стороны и каким-то образом лишить их аппетита. Однако же и в его опасениях имеется лазейка. Нам запрещается судачить только о внутренней политике, а про внешнюю говорится: «Врите, что хотите, там все равно все вверх ногами ходят». Пользуясь этим несовершенством, изрекаем.
Из Белоруссии пишут, что некоторый старичок из деревни вцепился в президентский стул и в этом виде закоченел. Ничего, пишут, не помогает, хотя принимались такие крайние меры, как гуляния по улицам, сочинение обидных стихов и помещение цветов в разные полицейские места, что в Белой Руси приравнивается к прямому бунту. В Столовой №100, конечно же, происходили подобные случаи, и мы, таким образом, можем кое-чем помочь. Однажды в нашу стиральную машину вселился бес. Она начала грохотать, прыгать и изрыгать кощунственные речевки. Мы, разумеется, сейчас же послали за отцом Василием Лимпоповым с требованием немедленно явить чудо. Однако же проклятая машина так далеко зашла в своих кощунствах, что в ответ на молитвы и святую воду только еще пуще расплясалась и явственно пробулькала: «Уйди, батюшка, от греха». Натурально, пришлось звать мастера.
Мастер пришел, ослабил какие-то гайки, и машина раскаялась в своем прошлом поведении, изъявив желание собороваться. С тех самых пор она не устает радовать нас своим добронравием. Дошло до того, что она не только стирает, но и гладит и помогает застегнуть пуговички, а после еще и говорит какой-нибудь милый комплимент. Ее даже приглашали на слет Единой России, где она преподносила цветы от лица всей бытовой техники. Поэтому мы можем посоветовать цепкому старичку ослабить пару гаек и положиться на волю Божью. Или одну. Одну гайку. Уверены, что эта мера совершенно всех удовлетворит.
В конце концов, от излюбленного всеми гражданами старичка большего и не требуется. То, что он возлюблен и взлелеян всеми гражданами, не подлежит сомнению. Ведь известно, что во все времена и в любой стороне гражданами называются те, кто носит на поясе меч. А те, кому писан закон о владении оружием, называются, обыкновенно, более или менее обидными словами, и удел их — гайки, скорпионы и пряники, которые на фоне скорпионов смотрятся настоящими бланманже.
По поводу же просовывания цветов можем сказать, что это не работает. У нас и на этот случай припасена поучительная былина.
Как-то раз нашему участковому преподнесли целую охапку цветов в то самое место, куда Макар телят не загонял. Сделано это было не из желания усовестить, как в белорусском случае (нет, в РФ таких безобразий не допускается), но из чрезмерного усердия к начальству. И что же вы думаете? Он совершенно поглотил весь букет целиком и даже с ленточкой, и упаковочной бумагой. То есть сделал это тем самым местом, которое единственное предназначено участковым для того именно, чтобы и они имели возможность время от времени хоть чем-нибудь делиться с общественностью. Таким образом становится понятно, что если уж участковые имеют власть делать перемену закону Божьему, то законы человеческие уже окончательно уподобляются дышлу, и никакими цветами этого, увы, не поправить.
Вообще же, в Столовой №100 все разделяют мнение, что в Белоруссии временно воцарилось недопонимание, связанное, вероятно, со злоупотреблением буквой «ы». В конце концов разница между сторонами состоит только в том, что одна жаждет, чтобы совок торжествовал согласно закону, а другая — чтобы согласно дышлу. Какая из жажд лучше, мы сказать затрудняемся.
Доказывается это простым опытом: поймайте любого сотрудника Столовой №100 и задайте ему вопрос в самый его лоб. Бедняга начнет так неистово мычать, что все сразу смекнут: «А ведь парень-то затрудняется».
А акцию сегодня мы посвящаем дню уничтожения военной игрушки. Предупреждаем, что нехорошие мальчики, в другие дни терзающие книжицу и мячик, сегодня переключатся на танчики, военно-историческую миниатюру и прочее подобное. Всем, кому дороги их приобретения этого рода, сегодня советуем поберечься. Акция: суп гороховый 17 рублей шницель куриный 52 рубля и рис за 26 рублей.
Ждём всех своих друзей по адресу: г. Астрахань, ул. Брестская, д. 9а, +79170833300
https://money.yandex.ru/to/4100115618389690
Календарь взбесился и утверждает, что сегодня следует праздновать день бога, православный день ветеринара и всесоюзный день брехуна. Мы уже затаили дыхание и приготовились наблюдать за тем, как райтер станет изворачиваться, но он оказался стреляным воробьем, вынул из футляра лорнет на костяной ручке и удостоверил нас, что не только знаком с кузькиной мамашей, но даже состоит с ней в некотором родстве, а также знает, где раки зимуют, и может добросовестно указать, что петухом в курятнике является именно петух и никто другой. Первым делом он дознался, что никакого «дня бога» не существует, и этот праздник нужно целиком отнести на счет взбалмошности водевильного мальчишки Матфея, а есть день блога, то есть праздник странного слова и больше ничего. Матфею тут же распорядились надрать уши и выдать в честь праздника пряник, хотя доктор Зеленкин настаивал только на ушах, говоря, что эта терапия благотворно отзывается в младенческом организме, тогда как польза пряника еще не вполне доказана.
— Помилуйте, столько лет уже хожу тут из угла в угол и ни разу пряника не удостоился, — открыто ревновал он.
Вслед за ним взвыли прочие персонажи, и пришлось выдать по прянику и им, потому что публика это горячая и на все способная. Теперь они, по крайней мере пока, на нашей стороне, и нам придется только краснеть за их выходки, не будучи объектами оных.
По поводу православного дня ветеринара было доложено, что в компьютере образовался электромагнитный кунштюк, в результате которого не то ветеринары приняли православие, не то сделали это на один день, а скорее всего, календарь попросту проврался, потому что работает на электрической тяге и очень чувствителен к электромагнитным аномалиям.
— Впрочемъ, это же самое очень подходитъ къ сегодняшнему празднику брехуна, который, хотя тоже явился въ результатѣ электромагнитнаго помутнѣнiя, но другого рода.
В этот день в тысяча девятьсот тридцать пятом году Алексей Стаханов нарубил в четырнадцать раз больше угля, чем от него ожидали. За это ему дали двести рублей, предоставили отдельную квартиру с обстановкой и подарили лошадь. От лошади очень хотелось отказаться, сославшись на стеснительные жилищные условия, однако новая квартира сделать этого не позволила. Потом был банкет, и хотя застолью, конечно, недоставало изящества, но все-таки домой Стаханова доставили в полубесчувственном состоянии.
— У-у-у, постылая, — пьяно пробормотал он, увидев на кухне темнеющий силуэт лошади.
После этого он уже совсем не работал, а только метался по митингам и президиумам. К произнесению речей он, конечно, в себе таланта не чувствовал, но что касалось заглатывания спиртных напитков, тут он был способен удивлять, чем постоянно и пользовался. Со временем слух о таких дарованиях дошел до столицы и Стаханов уехал пить в Москву. Лошадь, которая с некоторых пор стала оказывать на него большое влияние, поехала с ним. В Москве он женился на ученице восьмилетней школы, что несколько ослабило лошадиное влияние, которое, впрочем, к этому моменту было так велико, что заметно не пострадало. По крайней мере, те, кто хотел нечто выяснить у Стаханова, предпочитали обращаться к лошади и ни разу об этом не пожалели: фыркала и трясла башкой она гораздо красноречивее.
Чтобы польстить нашим советским читателям, не можем не упомянуть, что именно с Алексея Стаханова Вучетич лепил родину-мать. Скульптору удалось мастерски передать то самое выражение, которое бывало на лице у Стаханова во время драк в московских ресторанах. Райтер, правда, говорит, что Стаханову физически трудно было держаться на ногах и в деле позирования его частенько подменяла лошадь, но всем известно, какой райтер невыносимый антисоветчик и что слушать его советским людям можно только с риском полной утраты аппетита и благодушного настроения.
После смерти Сталина Алексея Григорьевича отправили назад в Донецкую область. Семья отказалась последовать за ним, поэтому он вернулся только с лошадью, как и уезжал. В конце жизни он так сильно запил, что был помещен в психиатрическую клинику. Теперь уже не только семья, но и лошадь отказалась последовать за ним. Там он коротал время, скользя на яблочных шкурках, но в один скорбный день поскользнулся так, что умер, не приходя в сознание с тысяча девятьсот тридцать пятого года. Посмертно Алексею Стаханову присвоили фамилию «Стаканов», закопали его на городском кладбище и пошли кто на поле свое, кто к жене своей, кто к волам своим.
А акция сегодня посвящается стахановской лошади. Мир праху твоему, несчастная скотина.
Акция:суп-лапша куриный 17 рублей и перец фаршированный 27 рублей за 100 грамм.
Ждём всех своих друзей по адресу: г. Астрахань, ул. Брестская, д. 9а, +79170833300
https://money.yandex.ru/to/4100115618389690
Праздники сегодня какие-то такие, которые могут праздновать только воины Росгвардии и деятельные члены ЕР: годовщина ночи накануне дня святого Варфоломея и погибель Помпей и Геркуланума. Да и они проводят его, как и прочие дни: напиваются и скачут, обмазавшись клейстером с ног до головы, вспарывают пуховые подушки и орут: «Снег, снег!». Черт их знает, нас ни разу не приглашали, но, если судить по их внешнему виду и высказываниям, именно так они и поступают. Еще день вафли. Все, кому хоть раз говорили: «Вафля ты, венская», сегодня именинники. Тоже все очень сомнительно. Поэтому мы хотели просить райтера представить какой-нибудь рассказ про котов, как и всегда, когда иссякают стоящие праздники. Но райтер заболел. Доктор Зеленкин диагностировал у него доброкачественную трехногость, о чем и прислал нам какие-то каракули за своей подписью и печатью.
— Подумать только! — шумели на кухне. — Такой молодой!
Третья нога отросла внезапно и имела такой глумливый вид, что создавала большие сомнения в том, третья она вообще или какая-нибудь другая. Своим бурным ростом она сместила две предыдущие ноги и теперь невозможно было разобрать, где первая, где вторая, а где третья, доброкачественная.
— Это же просто ужас! — больше всех орал завхоз. — Доведется пересчитать, а тут такое горе!
— Будто ты свои часто считаешь, — усомнился директор.
— Каждую инвентаризацию, — сказал завхоз, сунув под нос директору указательный палец.
— Каждую инвентаризацию, — повторил он и предъявил свою покрытую каким-то рыжим мхом ногу, на которой действительно болталась бирка с инвентаризационным номером.
— Вот, пожалуйста, — и решив, что директору может быть любопытно взглянуть поближе, придвинул ее, в то же время скача на второй ноге, как китайский акробат. — Вот!
— Из чего же ясно, что эта нога первая? — спросил директор, брезгливо отступая.
— Читайте внимательней: «… в то же время скача на второй ноге».
Райтерская болезнь осложнялась еще и тем, что нельзя было уже определить, какая нога левая, какая правая, а какая во всем виноватая, что сулило большую нервотрепку при покупке ботинок, потому что новая нога мерзла и требовала к себе внимания наравне с остальными. Кроме того, штаны. Швея уже тяжко дышала в трубку и задавала самые нескромные вопросы, касающиеся райтерской организации, и что она могла позволить себе в грядущем — оставалось только с ужасом догадываться по ее намерению прийти с гибкой линейкой и измерить все на месте.
Поначалу мы подумали, что с тремя ногами райтер приобретет новые скоростные качества, но это оказалось верным лишь отчасти. Он действительно обрел некоторую подвижность, но стал передвигаться кругами, будто все время вальсируя: раз-два-три, раз-два-три. Поэтому часто промахивался мимо цели, заходил как-то сбоку, а иногда начинал просто крутиться вокруг своей оси, в которой оси мы, после последних событий, тоже начали крепко сомневаться, временно, впрочем, до выяснения всех подробностей, соглашаясь числить райтера хордовым, но не более того.
Коротко говоря, мы звонили ему на квартиру, но он сказал, что будет практиковать постельный режим, сославшись на зеленкинские каракули, а когда мы потребовали у Зеленкина помазать ногу какой-нибудь мазью, тот сказал, что больно мы умные. Тогда мы хотели потребовать у Зеленкина поставить нам райтера на ноги, но вовремя спохватились.
— Зеленкин, — сказали мы в трубку, — мать твою за ногу.
— Чего еще? — дерзко спросил Зеленкин.
— Если это какая-нибудь хитрость, чтобы отлынить от написания понедельничной акции, то мы того. Одним словом, берегитесь.
После этого мы пошли рыться в райтерском столе в надежде отыскать какое-нибудь старье про котов или же хотя бы про барсуков. Нашли книжку японских народных сказок всю перечирканную райтерскими пометками. На каждой странице были строгие комментарии: «Не согласенъ», «Надо было не такъ», «Сомнѣваюсь» и даже «Чушь собачья». А потом там, между страниц, обнаружили рассказ про кошку. Приводим его теперь, чтобы восполнить понедельничную прореху.
В старину жили дедушка с бабушкой. Была у них старая трехцветная кошка. Всю свою жизнь они не демонстрировали ни малейшего желания попасть в сборник японских сказок, дожили таким образом до преклонных лет и уже собирались крякнуться. Однажды дед ушел по делам, а бабушка осталась одна. Со скуки собралась она было вздремнуть, но тут пришла кошка и говорит:
— Хочешь, я тебе спою песню и спляшу?
— Разве кошки поют и пляшут? — удивилась старуха.
«Строго говоря, кошки и не говорят человеческим голосом», — следовало бы сказать кошке, но она вдруг звонко запела, встала на задние ножки и пошла плясать.
— Бабушка, только ты никому не говори, что я пела и плясала. А если скажешь, я тебя убью, — сказала кошка и, повязав голову полотенцем, пошла плясать дальше.
Бабушка приподняла брови и подумала, что об этом стоило сказать заранее, до песен и плясок. Потом домой воротился дед, а кошка перестала танцевать и прыгнула на лавочку. Улеглись старики спать. Бабушка лежала на спине и таращилась в потолок, а дедушка лежал отвернувшись, на боку и старался заснуть.
— Нынче вечером наша трехцветная кошка пела и плясала. Вот. — сказала бабушка.
Дед чуть повернулся и стал коситься на ее профиль. Некоторое время они лежали так: бабка пырилась в потолок, а дед косился на бабку под пение сверчка. И тут старуха увидела, что сверху на нее смотрит кошка и сверкает глазами.
— Страх какой, — охнула бабушка и поплотнее укрылась ватным одеялом.
Вдруг кошка прыгнула и загрызла бабушку насмерть. Старик задрожал от ужаса, а кошка скымшись. На самом деле, конечно, это только сказка скоро сказывается. Битва была нешуточная. Шум стоял на весь дом. Японский язык и в мирное время способен заставить обделаться, а в моменты воинских занятий звучит как полицейский уазик, доверху набитый ментами. Всё остальное — правда. Старик действительно задрожал от ужаса, а кошку действительно больше никто не встречал.
Судя по комментариям, райтеру более всего понравился именно старик: «Гдѣ-то вѣсь день ходилъ, потомъ ни слова не проронилъ, а въ концѣ задрожалъ и взятки съ него гладки».
А акцию сегодня мы посвящаем дню рождения картофельных чипсов. Это поучительная история о том, как повар, как всегда, хотел зла, а совершил благо.
Акция: суп гороховый 19 рублей и жаркое из курицы 51 рубль.
Ждём всех своих друзей по адресу: г. Астрахань, ул. Брестская, д. 9а, +79170833300
https://money.yandex.ru/to/4100115618389690
Сегодня празднуется день, когда великая помощница мать Тереза покинула обитель Лорети и ушла помогать людям.
- Ушла? – сквозь приоткрытую дверь прошептала настоятельница.
Однако же шум открывающейся входной двери заставил ее вжаться в стену и затаиться.
- Это я, - с порога заявила мать Тереза. – Решила остаться.
Настоятельница зажала свой рот руками и широко распахнула глаза.
- Шучу, шучу. Забыла кое-что просто.
Сейчас искусство празднования этого знаменитого дня почти совершенно утрачено, но тогда все радовались и поздравляли друг дружку, а обычно трезвая настоятельница даже наклюкалась до положения риз, что бы это не значило.
Мать Тереза далеко не сразу определилась с объектом своей помощи. Сначала она кинулась помогать электрикам, но ее довольно сильно шарахнуло током. Потом она взялась помогать водопроводчикам, но и они ее от себя отослали, потому что шандарахнуло не только ее, но и самых водопроводчиков, которые к такому повороту были совершенно не готовы. Тогда она связалась с ассенизаторами, но тут ее уже так сильно дернуло, что задымилась макушка, почернел нос, а волосы встали торчком. Так она стояла некоторое время и крепилась, а потом вдруг выдохнула:
- Вот же ведь дерьмо-то!
После этого она твердо решила помогать богатым, но богатые уже были про нее наслышаны и сами вышли навстречу в калошах и резиновых ушанках, подвязанных под подбородками.
- Нет, нет, дорогая, - хором сказали богатые, - мы уж об этом прежде вас подумали и пришли к выводу, что нам, собственно, не надо.
- Как же это! – ахнула мать Тереза.
- Ну, вы не расстраивайтесь, дело не в вас. Вы, так сказать, как мать…
- И как Тереза.
- И, разумеется, как Тереза вполне, что называется, а только нам не надо. Как только понадобится, мы позвоним. А вы покуда помогайте бедным. За них все равно заступиться некому.
Долго мать Тереза рыскала по Калькутте выискивая нуждающихся, однако оказалось, что черноногие и поджарые индусы довольно подвижны и никак не хотят никакой помощи, а только день-деньской промысливают для себя пропитание и клянчат деньги. Как наш райтер.* И тут наблюдательная мать Тереза заметила, что хворые индусы отнюдь не склонны ни к какой подвижности, но напротив того, все время заявляют о желании полежать, поохать или даже помереть.
- Вот так вот прям бери хоть голыми руками и помогай, - рассказывала она позднее.
С тех пор дело помощи людям кое-как наладилось. Больным мазали лоб зеленкой, не ожидая за это никакой благодарности, и благодарности не поступали. Отчасти от природной черствости индусов, отчасти же оттого, что пациенты норовили поскорее откинуться не приходя в сознание.
Со временем пришло понимание о необходимости пиара. И нам, в Столовой №100, это совершенно понятно. Когда занимаешься добрыми делами, то становишься оголтелым расистом и алчешь белого пиара, а когда пакостишь, то как-то успокаиваешься и, не делая разницы между черным и белым, отвергаешь любой. Сначала, правда, обращались к каким-то второсортным пиарщикам, которые говорили:
- Помилуйте, она лицом стафидоподобна и ходит в простыне, как в Сандунах.
Но потом обратились к настоящим профессионалам, тем самым, которые пиарили чайный гриб, морского конька и Александра Курицына. У этих дело пошло так бойко, что мать Тереза и сама даже уверовала в свою чудодейственность, призвав женщин, отказавшись от контрацепции, нести всех неугодных деток к ней. Призыв, сам по себе, конечно, добрый, но, между нами говоря, только женская деликатность не дала завалить мать Терезу пищащими младенцами. Впрочем, в остальном ее благоразумие сохранялось. По крайней мере, когда ей приходилось хворать, то лечилась она в самых передовых клиниках, до верху укомплектованных врачами, сестрами и хитроумным оборудованием, а когда ей предложили лечиться в своих, она довольно трезво ответила:
- С глузду вы что ли съехали или смерти моей хотите?
Сейчас мать Тереза пребывает в лике католических святых, что примерно соответствует четвертому кругу по классификации Данте.
Как сказал наш штатный священник, отец Василий Лимпопов: «На что только не идут некоторые старушки, лишь бы не молиться».
А акцию сегодня мы посвящаем возобновлению акций, то есть, в каком-то смысле, уроборосу.
Акция: борщ 32 рубля, гречка 26 рублей и котлета по-домашнему 55 рублей.
Ждём всех своих друзей по адресу: г. Астрахань, ул. Брестская, д. 9а, +79170833300
https://money.yandex.ru/to/4100115618389690
Десятого августа тысяча девятьсот тринадцатого года в Харбин из кругосветного путешествия на велосипеде, воротился Онисим Петрович Панкратов. Его встречали при помощи оркестра и коменданта города, который тоже шумел как оркестр. И город шумел, и комендант. Китайцы тоже шумели и радовались, правда, как выяснилось позднее, не понимали истинной причины всеобщего возбуждения, но вели себя так всегда, когда видели велосипед. Онисиму Петровичу подарили ленту от харбинского спортивного общества, на голову ему возложили лавровый венок, а потом фотограф сфотографировал его вместе с велосипедом. Наш столовский фотограф говорит, что не помнит конкретно этого случая, но мы не сомневаемся, что это был именно он. Он поджигал магний и врал про птичку.
На путешествие ушло два года. Можно было, конечно, поехать на паровозе, но по каким-то темным спортивным причинам, о которых мы судить не смеем, нужно было непременно ехать на велосипеде. Онисим Петрович взял с собой палатку, походный самовар с походным сапогом, связку баранок, револьвер, запасные части для велосипеда, банку йода, компас и поехал на запад. Как ясно из путевых заметок, более всего в пути ему досаждали собачки, турецкие жандармы и итальянская контрразведка.
С собачками вообще у велосипедистов все не заладилось с самого начала. Это связано с какими-то древними склоками между бароном Карлом фон Дрезом и немецкими сволочными собаками, которые поклялись гадить ему во всех его начинаниях. Впоследствии эта досадная свара захватила весь мир, посеяв вражду и в самом животном царстве. Так, например, бурундуки являются верными союзниками велосипедистов, хотя это и не слишком очевидно, а котам решительно все равно, и они это всегда подчеркивают. Собаки начали преследование Онисима Петровича в Харбине и передавали эстафету на всем пути, но одна удивительно лохматая собачка сопровождала его до самой русско-германской границы. Он клялся, что постоянно видел ее блохастый силуэт за соснами, где она кралась, строя мстительные планы. Если бы не самоотверженность верных долгу бурундуков, то неизвестно, чем бы все это обернулось. В конце концов ее ссадили с поезда на границе, по ошибке приняв за подозрительного господина без паспорта и в волчьей шубе. Она облаяла пограничников и вернулась в Харбин, чтобы поджидать Онисима Петровича там.
Почему турецкие жандармы не любят велосипедистов, является тайной. Зачем они нападают на них, хватают за колеса, волокут в каталажку и разбивают им носы, остается невыясненным до сих пор. Некоторые говорят, что их раздражают вертящиеся колеса, а иные и вовсе утверждают, что турецкие жандармы хотят просто поиграть с велосипедистами, но иногда заигрываются и, не умея рассчитать силы, повреждают их вплоть до разбитых носов и прочего. В случае с Онисимом Петровичем, на помощь опять пришли бурундуки, что может подтверждать версию о том, что турецкие жандармы как-то связаны с немецкими собаками.
С итальянскими контрразведчиками все выяснилось довольно просто. Они сами охотно объяснили свои действия, в отличие от турецких жандармов, которых даже сами турки не могут понять. Им, с одной стороны, показалось подозрительным, что Онисим Петрович едет куда-то на велике, с другой, было так скучно, что захотелось компании, а с третьей, они давно уже имели новую темницу для шпионов, а показать ее было решительно некому. При этом они так широко улыбались, так запросто предлагали вино и сигары, наделили такими стильными кандалами, что Онисим Петрович их совершенно простил и даже обещал заехать на обратном пути, не распространяясь, впрочем, об округлости земли.
Вот так, за всеми этими делами, попутно читая лекции о пользе велосипедных прогулок и подрабатывая в цирках и грузовых портах, Онисим Петрович мало-помалу обогнул земной шар и въехал в Харбин с другой стороны под лай собак, грохот оркестра и всеобщую китайскую радость. За время путешествия он сменил огромное количество шин, седел, рулей, спиц, звонков, был много раз покусан собаками и жандармами, на собственном опыте познал, что значит «приводимый в движение мышечной силой», и все это подтолкнуло его к тому, что он выучился управлять автомобилем и сдал экзамен на механика-водителя, а велосипед повесил на гвоздик в коридоре и больше уже не снимал.
Через пятнадцать лет его подвиг хотел повторить Глеб Леонтьевич Травин, но так как к тому времени государство уже перестало быть русским, то буквально ограничился тем, что объехал страну вдоль границ и по возвращении объявил о нерушимости рубежей и невозможности слинять. Онисим Петрович не дожил до этого момента. Он погиб в шестнадцатом году и посмертно награжден орденом святого Георгия четвертой степени. Счастливый конец счастливой жизни счастливого человека.
Ждём всех своих друзей по адресу: г. Астрахань, ул. Брестская, д. 9а, +79170833300
https://money.yandex.ru/to/4100115618389690
Страницы: [ 1 ] [ 2 ] [ 3 ] [ 4 ] [ 5 ] [ 6 ] [ 7 ] 8 [ 9 ] [ 10 ] [ 11 ] [ 12 ] [ 13 ] [ 14 ] [ 15 ] [ 16 ] [ 17 ] [ 18 ] [ 19 ] [ 20 ] [ 21 ] [ 22 ] [ 23 ] [ 24 ] [ 25 ] [ 26 ] [ 27 ] [ 28 ] [ 29 ] [ 30 ] [ 31 ] [ 32 ] [ 33 ] [ 34 ] [ 35 ] [ 36 ] [ 37 ] [ 38 ] [ 39 ] [ 40 ] [ 41 ] [ 42 ] [ 43 ]