Новости

Двадцать второго января все пираты празднуют день рождения не то Уильяма, не то Роберта Кидда. В Столовой № 100 думают, что все-таки Роберта (иначе откуда бы взялось вдруг «и в стены дома дул январь, когда родился Робин»), но пираты с историческим образованием говорят, что Уильяма, нервно стучат деревянными ногами и больно дерутся дипломом. Да и шут с ними, в конце концов. Сам Кидд говаривал, что, де, хоть чертом зовите, только водкой поите, а нам что, больше Кидда надо? Нет, не надо нам больше Кидда. Мы скромны до того, что доктор Зеленкин предвидит и самую нашу смерть от этого недуга. Кроме того, хотя Кидд всю жизнь боялся потонуть, в конце концов был повешен, куда уж больше. Семь на мизере. Теоретически можно больше, но это уже такая теория, в какую разрешено соваться только самым стареньким академикам, которым уже не ведом страх.

Не многим удалось кончить так однозначно: без душераздирающего кашля, геморроя, мемуаров и слабоумных интриг против соседей и родственников. Капитану Кидду удалось. Он был, в общем, как мы: любил выпить и закусить, не отличался родом, статью или богатством, не сделал никаких сугубых кровопролитий и был до краев исполнен теми самыми грехами, которые с тихим ужасом каждый день выслушивают священники и которым несть числа и извода. О первоначальной его деятельности известно мало. Одни говорят, что он вроде бы состоял капером на службе у английской короны, другие утверждают, что пиратствовал. Но на море в то время стояла такая же неразбериха, что мы теперь наблюдаем в наших министерствах и ведомствах, ведь никогда нельзя быть уверенными, служат эти добрые молодцы или все-таки удручают округу своими пиратствами. А вот закат его карьеры известен во всех возможных для столь отдаленных лет подробностях и заключается в том, что капитан Кидд несколько раз, как заведенный, последовательно оказывался не в том месте и не в то время. Сначала женился на прекрасной вдове из Нью-Йорка. В этом, по-видимому, нет ничего страшного, и, кроме того, женился он как раз потому, что оказался все-таки в том месте и в то время, но райтер настаивает, что злоключения капитана начались именно с этого. А «прекрасной» вдова стала по настоянию посудниц, они любят всякое такое и как раз просили прибавку и «прекрасную» вдову. Пришлось выбирать. В 1695 году Кидд был рекомендован как опытный моряк и нанят для охоты на пиратов. Целый год он был занят хозяйственной возней и попытками найти в море пирата или французский торговый корабль, но не преуспел, постоянно оказываясь не там, где нужно. Потом он оказался поблизости от торговца, принадлежавшего индусу, с английским капитаном, армянами на борту и с французскими охранными документами, и захватил его, за что сам уже был объявлен пиратом и угодил в розыск. После этого поплыл в Балтимор, где был закован в кандалы и отправлен в Англию. И это был, кстати, не первый и не последний случай, когда человек ехал в Америку добровольно, а возвращался в цепях. Традицию начал еще Христофор Колумб. А в Англии, оказавшись в Ньюгетской тюрьме, капитан Кидд уже и сам понял, что это не то место. Судья осудил его, палач повесил, а публика осталась недовольна недостатком драматизма и дурной погодой. Настоящую флибустьерскую жизнь Кидд начал вести уже после смерти, в романах и художественных фильмах.

А вспомнили мы его еще и потому, что наш директор, прежде открытия Столовой № 100, хотел купить фрегат, разбойничать на Каспии и, кажется, захватить персидскую княжну. Он даже мирного, но впечатлительного райтера увлек этой идеей, и тот взялся деятельно в ней участвовать: стянул у бабы цветную косынку, обмотал ею голову и купил в книжном магазине судовой журнал. Потом разучил песню «What’ll we do with a drunken sailor?» и курил трубку, ни во что не вмешиваясь и время от времени делая отметки в журнале кугельшрайбером. «Начали выбирать якорный канатъ. Мнѣ нравится зеленый, но мы слѣдуемъ согласно распоряженiямъ капитана», «Большiя волны угрожаютъ потопленiемъ» или «Громъ и молнiя. Господи, спаси насъ, погибаемъ» и тому подобное. Риелторы, к которым мы обратились для покупки фрегата, выслушали нас с сочувственным вниманием.

– Большой и красивый. И чтобы камбуз просторный.

– Да. И штопъ не раскачивало, меня и такъ тошнитъ.

– Гальюнная фигура с веслом. И чтобы баталер пил как черт, ругался и божился.

– Ба, да онъ и такъ навѣрняка пьетъ.

– Пусть. И чтобы не затонуть нам, это важно.

– Да, вести судовой журналъ я буду, а ноги мочить – благодарю покорно.

– Пожалуй, есть у нас для вас кое-что, – кивнули головами риелторы и продали нам Столовую № 100. – Вот, – сказали, – то, что вы и хотели.

– Да как же на этой посудине грабить? – удивился директор.

– Грабить не получится, но слава грабителей пребудет с вами всегда до скончания века. Как у капитана Кидда, про которого вы нам рассказывали.

И вот так, из-за проклятого славолюбия, мы ходим теперь под флагом Столовой № 100. На мостике капитан, под мостиком райтер шуршит кугельшрайбером, баталер пьет и гневит Небеса бесконечной божбой, боцман свистит всех наверх, а команда находится в состоянии вялого мятежа и жарит-шпарит круглые сутки.

А акция сегодня вот такая: суп фасолевый 17 рублей и запеканка из курицы 71 рубль. Ждём всех своих друзей по адресу: г. Астрахань, ул. Брестская, д. 9а, +79170833300, координаты GPS: N 46°19.48' E 48°1.7 и ул. Кирова, д. 40/1, +79171916982, координаты GPS: N46.343317, E48.037566

– «Въ РФ, что ни день, такъ обязательно празднуется какая-нибудь чека или ея отрасль. Суть веселья сводится, въ основномъ, къ принесенiю гекатомбъ въ благодарность за возможность предаваться мшелоимству прямо въ алтарѣ отечества, и въ поруку дѣлать это и впредь. Разница состоитъ только въ томъ, что иные много довольны мшелоимствуя по угламъ этого самаго алтаря, иные на его просторахъ, наиболѣе вооруженные – у престола, ну а самъ трудолюбивый архонтъ ничѣмъ такимъ, конечно, не занятъ, довольствуясь одними только гекатомбами прямо уже на престолѣ. Обилiе же праздниковъ объясняется тѣмъ, что проказничать имѣется нужда и въ будни тоже, лишь иногда отвлекаясь на просмотръ тревожныхъ сновидѣнiй, а буденъ-то и не хватаетъ». Это вот что, я вас спрашиваю, такое? Кто опять райтера гороховой кашей накормил?
– Он еще луку спрашивал, да мы не дали, – донесся неуверенный голос с кухни.
– Дозвольте, пока его в кутузку не усадили, мне самому его туда свезти, – выступил вперед завхоз.
– Да нужды нет в кутузке. Этот гад и так никуда не ходит. Но ведь он же своими надписями всех мшелоимцев распугает. Опять начнут отписываться, куртизанок спаивать, а там увлекутся тайноядением и ищи их, свищи. Кроме того, я уже узнавал насчет кутузки. Если бы, говорят, он скверноприбытчествовал, как все добрые люди, то мы бы его приютили. Я было хотел вспылить, а после думаю, что за черт? Действительно, если некто лужу в подъезде прудит или тащит все, что плохо лежит, или же тащит кого-нибудь упирающегося в свою маниакскую машину с решетками, то тут нужно без сомнения звонить в полицию – там своих узнают. А когда посреди Столовой № 100 сидит эдакий в ластах, с парашютом за плечами, с наклеенными усами и расшатывает устои, то ясно куда звонить, но узнать номер не у кого, потому что служба эта секретна. И тогда я решил ожидать, когда чаша райтерских грехов исполнится и за ним вышлют колесницу.
– Слыхал? – повернулся к райтеру не умеющий распознавать главное завхоз. – Колесницу!
– Не пугайте. Я и безъ васъ скоро отъ страха окочурюсь. Скажите лучше, что вамъ угодно.
– Нам угодно... – приосанился завхоз.
– Цыц, – оборвал директор, – нам угодно, чтобы ты не только жужжал, но и носил бы нектар.
– Такъ я и ношу!
– Но не в том направлении. Какой сегодня праздник?
– Рѣчной полицiи?
– Хм?
– Господи, ну не знаю. Древесной полицiи?
– Следственного комитета! Расхвали их. Помяни известных следователей. Господина Холмса или девицу Марпл. Де дух сих праведных нашел приют под сенью комитета и трудится, воплотившись в его форму, или как ты там обычно врешь.
– Батюшки, да кузькина мать там только воплотилась и трудится.
– Вот же, итить… – воскликнул завхоз.
– Здесь главное, – погрозил ему пальцем директор, – не «кузькина мать», а «трудится». И райтеру следует на это и напирать.
– Что же, – сказал покладистый райтер, – пойду и напру.


Стало быть, сегодня День следственного комитета. Только нерадивый райтер теперь не помянет мисс Марпл, книжный дух которой обязан трудиться над увеличением продаж. В Столовой № 100 мнения о мисс Марпл, как обычно, разделились. Одни посчитали, что ее саму следовало бы арестовать на всякий случай, потому что куда бы она ни взошла, там начинаются мятежи, смуты и убийства. Другие сказали, что ее нужно выучить приносить трюфели, а после все равно арестовать или не арестовывать. Вообще, эти другие недаром же так называются. Еще они считают, что преступнику, прежде чем заниматься текущими преступлениями, нужно было бы застрелить саму мисс Марпл. То есть прежде всех дел, когда еще о преступлениях ни слуху ни духу, когда в английской деревне только еще заваривают чай и яды лежат не распакованы, а леди и джентльмены лениво переругиваются меж собой, вот именно в этот момент. То есть только на пороге показывается мисс Марпл, как тут же грохочет выстрел и юркая старушка валится на бок с дымящейся дырой в груди, а ее шляпка катится в угол, ко всем чертям. И все. На этом детективный роман кончается и начинается будничная проза, записывать которую ни у кого нет ни малейшего желания. Преступнику ничто не угрожает, даже если при сем находились все деревенские полицейские и какой-нибудь приезжий сноб из Скотланд-Ярда.
– Ой! Мисс Марпл убита!
Со всех сторон раздаются голоса: «Пиши пропало», «Бог дал, Бог и взял», «Царство Небесное, как говорится», «Почем у вас в деревне дрова?» и тому подобное.
– Как это произошло?
– Очевидно, яд.
– У нее дырка в груди, какой еще яд?
– М-м… редкий?
– А, черт, не важно. Уходим, джентльмены, пока при памяти.
– Позвольте, пусть мисс Марпл убита, Царство Небесное, как говорится…
– Пусть, пусть, – говорит не умеющий выделять главное полицейский каптенармус.
– …но, вооружившись ее методом, мы и сами сможем словить убийцу. Тут все просто: нужно только исключить всех явных подозреваемых, потом накинуться на самого, кажется, невинного и заковать его в наручники. Вот вы, джентльмен с револьвером, как ваша фамилия?
– Капитан Си Джей Врайтер (англ. CJ Writer), сэр. А что?
– Можете идти, вам ничто не угрожает.
– Мерси, – говорит мистер Врайтер, пряча револьвер в карман, – действительно, пойду.
– Как видите, джентльмены, метод работает. Теперь пойдемте к местному викарию. Старик уже почти слепой, заковать его в наручники будет легко и приятно.


Но мы считаем, что правы и одни, и другие, и вообще все (и не потому, что деньги не пахнут, а потому, что нам все равно – пахнут они или нет). Каждый день, обратите внимание, празднуется какая-нибудь полиция: железнодорожная, просто дорожная, полевая, водная, лесная, горная, подспудная и так далее. А сверх того, еще прокуратура, следственный комитет, приставы и просто какие-то люди с пистолетами. И у каждого хоботковый рефлекс и удостоверение. То есть, без сомнения, правительство хочет, чтобы на каждом квадратном километре сидела мисс Марпл и дула в полицейский свисток. То есть и ходить никуда не нужно будет: случилось что, тут тебе и мисс Марпл, и суд скорый и праведный. И как там, мисс Марпл ли попадает в преступную среду, или сама эту среду формирует, это уже не важно: все, слава Богу, при деле, все друг дружку ловят и концы с концами чудесным образом сводят. Это и всегда было интуитивно понятно, а в двадцатом веке русские и французские экзистенциалисты объявили уже без обиняков: не ваше это собачье дело. С чем мы всех сегодня и поздравляем.
– Спасибо, – сказал завхоз, – мне нравится, когда просто и без обиняков.
И акция сегодня будет простая и, конечно, без обиняков. У нас их и в заводе никогда не было. Акция: борщ 20 рублей, курица в кисло-сладком соусе 49 рублей, а на гарнир перловка 17 рублей за порцию. Ждём всех своих друзей по адресу: г. Астрахань, ул. Брестская, д. 9а, +79170833300, координаты GPS: N 46°19.48' E 48°1.7 и ул. Кирова, д. 40/1, +79171916982, координаты GPS: N46.343317, E48.037566

В прошлые тучные годы новогодняя страстность выражалась не так скупо, как теперь. Утром перваго января райтер традиционно изображал негра из «Я – легенда», только без собачки. Все же остальные брали на себя роли прочих персонажей из той же фильмы. Прятались в темных углах и деградировали там от всей души: пили мед и пиво, которое текло по усам и часто попадало в самый рот, что, собственно, и открывало еще более широкое поле для деградации. А райтер перешагивал через картонные гильзы, скользил на подмерзших жидкостях, и в бороду его были впутаны жемчужные нитки, а в карманах перекатывалось золото, ладан и смирна, иногда перепутываясь до того, что нельзя было и отличить одно от другого. Говорил даже, что видел звезду, но он вообще много говорит. Это его качество может показаться полезным, но никакой пользы оно не содержит, хотя и порождает много звона. Однажды, кстати, услыхав звон, его позвали в милицию на должность свидетеля или понятого (он не разобрал), но был очень польщен, когда вдруг на него не орали «заткнись» и прочее, но напротив всячески поощряли к откровенности. И в результате на месте рта у него образовалась прореха величиной с лошадиную голову и даже видом своим он стал напоминать сивого мерина в пальто. Дело чуть было не закончилось керосином.
– Триста пятьдесятъ человѣкъ и у каждаго по два револьверта!
– Да вам-то откуда известно?
– Что? Да вѣдь я всей шайки главарь. Какъ же, ищут меня, но покуда не поймали.
Спасло только чудо. Он даже не заметил, а чудо было недюжинное, между прочим. И сколько же их нужно употребить, чтобы просто вольно ему было сновать по лицу земли! Аминь, аминь, если бы только одна жалкая справедливость действовала в мире, а любовь иссякла совершенно, то остались бы от него уже рожки и ножки, и палеонтологи теперь ломали бы голову, где там помещались рожки и куда были наклонены ножки и как помирить весь этот компот с теорией эволюций.
И по причине же многоглаголания ему разрешается причащаться без исповеди. Только ему и грекам. Причем мы спрашивали у греков, и вот им совершенно все равно. Мы, то есть греки, они говорят, таких за всю историю пилюль наглотались, что теперь хоть на части нас режь – все равно нам, да и полно. Райтер же очень гордится, потому что все знают о его греческой влюбленности. Он даже, в подражание, пробовал попрошайничать и шить шубы, но не преуспел. Можете, таким образом, представить, как он обрадовался и возгордился, когда приобрел греческие права. Тут дело в том, что грехов он, по крайней мере своих, не ведает, но при этом, чтобы не оскорблять таинство, начинал нести такую удивительную околесицу, что у батюшки волосы дыбом вставали, а один молодой иеромонах за малым делом не расстригся. Какой ужас, кричал, пустите меня, я тоже так хочу. Пару раз его даже чуть было не побили, а кто бывал в церкви, тот знает, что там эта мера применяется редко и только в отношении сугубых гадов. Наконец, в один прекрасный день, он протиснулся к исповеди с каким-то паршивым мешком.
– Стой, – сказал батюшка. – Что несешь?
– Се, ваше преподобiе, плодъ покаянiя…
Но батюшка был опытный:

– Прощаю и разрешаю, – говорит, – иди куда хочешь.
Впрочем, мы со своей стороны не очень понимаем, чего он так с этим носится. На фоне обилия греков в наших храмах это не кажется чем-то необыкновенным. Через одного все клянчат, шьют и без всякой исповеди покрываются епитрахилью, а после хоть куда: хоть причащаться, хоть на место мух глотать.
К чему мы все это понарассказывали? А к тому, что райтер говорит, что умаление новогодней лихости говорит о умножении целомудрия, а директор твердит о бескормице.
– Да и в любом случае о целомудрии можно вести речь только если новогодняя пальба стихает лишь к утру, а на улицах замерзают почти исключительно самые нуждающиеся или наиболее домовитые дорожные полицейские. Я это говорю только потому, что с народной мудростью очень знаком и даже сам бываю ею преисполнен.
И вот если вас не занимают подобные вопросы, то вы в порядке и нос в табаке. Если же занимают, то мы когда-нибудь непременно в Столовой № 100 увидимся и будем друг на дружку удивляться:
– Райторе, милый, да как же ты подрос и в боках разгулялся!
– Ахъ, друзья, съ Рождествомъ Христовымъ! Догоняйте, мы васъ обождемъ.

Акция: рассольник 17 рублей и плов с курицей всего за 45 рублей. Ждём всех своих друзей по адресу: г. Астрахань, ул. Брестская, д. 9а, +79170833300, координаты GPS: N 46°19.48' E 48°1.7 и ул. Кирова, д. 40/1, +79171916982, координаты GPS: N46.343317, E48.037566

 Акция: суп-лапша куриный 17 рублей, шницель из курицы 45 рублей и на гарнир гречка 24 рубля за порцию. Ждём всех своих друзей по адресу: г. Астрахань, ул. Брестская, д. 9а, +79170833300, координаты GPS: N 46°19.48' E 48°1.7 и ул. Кирова, д. 40/1, +79171916982, координаты GPS: N46.343317, E48.037566

Ни в одной из известных нам параллельных столовых решительно никто не занят круглые сутки только лишь окормлением соотечественников и больше ничем. Одни увлечены нумизматикой, другие рыболовством или уловлением человеков, некоторые пьют кровь или пьют кровь тем, кто пьет кровь, есть такие, которые просто пьют и перманентно хотят чихать или суют нос в политические дрязги и все время жалуются на дурные предчувствия и странные запахи. Есть, конечно, старинная кухонная легенда про повара, который, накормивши гостя и утерев ему бороду влажной салфеткой, замирал и отмирал только в виду нового голодающего. Но эта легенда заканчивалась всегда на пороге желтого дома, потому что дальше этого порога бродячие сказители не проникали или же, находясь по ту сторону, не имели возможности бродить и сказывать. И даже те, которые поют и пляшут в многонациональных ансамблях, делают это только отчасти оттого, что любят петь, отчасти же потому, что хотят плясать, потрясая грудями и прихлопывая при этом ягодицами. Тем более мы удивились, когда нам с гневом сообщили из общества друзей и родственников Матвиенки, что всякий сверчок обязан оставить гражданственность и частные занятия, а знать только свой шесток. И странное дело: директор, который исходил свой шесток вдоль и поперек и всегда был вполне им доволен, вдруг стал обнаруживать, что он как будто стал тесен, не мил, не имеет просветов и не обещает их в грядущем. Сунулся в соседний, там сидит завхоз и усами шевелит.
– Ты еще тут чего?
– Проживаю.
– Как так?
– Сижу и усами шевелю, а если наскучит, то и прохаживаюсь.
– По чужим шесткам?
– До изобретения самогоноварения бывало, а теперь как отрезало.
Пошел тогда к Василию Иванычу, чтобы тихонько посидеть или даже вздремнуть. А его уж словили и в ректорате водворили.
– О! А я-то, грешным делом, думал, что тебя из университета отчислят.
– Что я тебе, студент? – обиделся ВИ.
– Ну, тогда изгонят.
– Руки коротки. Читай.
– Что за черт? «Справка. …удостоверяется …податель…» Ага! «Является святым чудотворцем и сам уполномочен изгонять кого пожелает по вторникам и четвергам, исключая сплошные седмицы. Обер-протоиерей Лимпопов».
– А еще я теперь всюду с ящиком Пандоры хожу. Не посмеют. А предваряя твой вопрос о шестках, могу сказать, что это только сверчков касается, а не чудотворящих ректоров. Вот так.

Повара и пекари, как оказалось, непосредственно в шестках и работают, а после, по их словам, бьются головой о стену. Словом, несмотря даже на то, что сование носа в чуждые шестки и является общеупотребительной практикой, но Столовая № 100 и ею себя не пятнает. Кроме райтера, да и то только потому, что он собственного шестка не имеет или забыл, где тот находится. Поэтому гнев общества друзей Матвиенки мы на свой счет не принимаем, и намерены, как и прежде, жить-поживать и добра наживать. То есть популяризировать гастрономическую науку, изобретать хитроумные акции и прятать деньги в укромных местах.

Так, например, директор изобрел новое блюдо, причем сделал это в присущей ему академической манере: взял и замариновал редиску. Райтер был против, говорил, что в гастрономическом писании ничего такого нет и предание об этом молчит. Но когда это ученых останавливало? Когда они собирались атомную бомбу взорвать, то ведь им говорили, что может сделаться цепная реакция, но они только усердно сопели и, высунув язык, поджигали фитили. Или с их любимым коллайдером. Говорили же, что может черная дыра произойти и утащить в себя всю Европу, а потом поглотиться Астраханью.
– Охота вам, чтобы вся вселенная стала на Астрахань похожа? – спрашивали их.
Но они только хлопали оловянными глазами и на кнопки давили. Чудом только все обошлось.
В случае директорских опытов чуда не вышло. Когда баночку с его экспериментальным маринадом вскрыли, то дух распространился такой, что любители сунуть нос в политику возомнили себя ясновидящими, а живущие в окрестностях отставные красные командиры решили, что воинская повинность распространилась на все человечество, и страшно раскомандовались. Поэтому сегодня в Столовой № 100 торжествует консерватизм и осторожность, до тех пор, во всяком случае, пока директора не осенит, и он снова не поставит мир на грань катастрофы.

Акция сегодня будет тоже осторожная. Акция: суп Чизбургер с фаршем 26 рублей, люля куриные 36 рублей и картофель пикантный 37 рублей за порцию. Ждём всех своих друзей по адресу: г. Астрахань, ул. Брестская, д. 9а, +79170833300, координаты GPS: N 46°19.48' E 48°1.7 и ул. Кирова, д. 40/1, +79171916982, координаты GPS: N46.343317, E48.037566

А ушлую братию, живущую по новому календарю, поздравляем с Рождеством. Везет же некоторым.

На днях получили известие ТАСС, что, по мнению Матвиенки, началась охота на ведьм, крупных бизнесменов, государственных деятелей РФ и вроде бы еще каких-то эдаких. Не знаем, кто такой этот Матвиенко и по каким признакам отличают крупных бизнесменов от государственных змиев, но взволновались мы не на шутку и тут же кинулись обзванивать всех знакомых ведьм с предупреждениями. За них нам стало и страшно, и обидно. Обидно, потому что дамы эти, конечно, ветреные и могут здорово расстроить неокрепшему человеку нервы, но в последнее время демонстрировали столько лояльности, что не только прекратили квасить молоко, пущать хвори и производить мошкару по диавольскому наущению, но уже занимают важные должности, вплоть до сенаторских, и покушаются на мировой порядок теперь только по наущению вышестоящих командиров, у которых есть справка, что они не дьяволы. А страшно потому, что мы были раз на охоте и чуть со страху не померли.

Мы так старательны и любезны, что разжились преизрядным количество подобных знакомств, а так как естественная их убыль, дай им Бог здоровья, еще только начинается, то мы как бы находимся в разнообразных родственных, предосудительных, шапочных, добродетельных и тому подобных связях с ведьмами самых причудливых сил, возрастов, подданств и вероисповеданий. Представьте только этот пестрый клубок всевозможных отношений, в центре которого сидим мы и потихоньку орудуем. Вчуже дух захватит. Звонить решили все вместе. Разделили телефоны поровну и принялись названивать. Завхозу тоже выдали колоколец, чтобы и он участвовал, но потом отобрали назад, чтобы больше не участвовал. Оказалось, что позвякивающий завхоз столь же опасен, но еще и треплет нервы постоянным звоном.
Лукавый директор ни до одной не дозвонился: та не берет, та отключена, а той дома нет (ушла куда-нибудь), натянула черные ботинки, и где теперь ее носит — никто не знает. Везучий же райтер дозвонился всем.
— Кто у аппарата? Ага. Ловко. Это твой любимый другъ, да, мерси. Вотъ что, заинька. Тутъ у насъ охота на вѣдьмъ намѣчается. Что? По сообщенiямъ ТАСС. Шутъ ихъ знаетъ, не представляю. Такъ вотъ, ты ужъ поберегись. А? Почему? Однако…
— Благодарят?
— Нельзя сказать, чтобы нѣтъ. Спасибо, говорятъ, тебѣ, сволочь. Но не того я ожидалъ.
— Нужно еще для прочистки совести ВИ звякнуть: он и крупный, и бизнеса не чужд, и соляной столп государственности.
— Очистки.
— Какие еще, к чертям, очистки?

А у Василия Ивановича опять случилась беда. Даже не знаем как рассказать, он ведь просил никому не рассказывать. Но просил не нас, а Зеленкина, а Зеленкин, как раз во время лекций по медицинской этике, вместе с нами увлекался гедонизмом в пивной и ее окрестностях, поэтому растрепал все и не только нам. Все дело, по его мнению, в том, что Василий Иванович, не имея что сказать против попыток отобрать у него честно купленную докторскую степень, внутренне перенапрягся.
— Сублимация! — поучал нас Зеленкин. — Я, впрочем, думал, что он увлечется игрой в чапаевцы или рыболовством, а потом удалится в запой. Но у него, сверх ожиданий, задница прорекла.
— Как же… Прорекла?
— Заговорила человеческим голосом. Откашлялась и представила меморандум.

Секретарша Василия Ивановича, действительно, рассказывала, что сначала услыхала похожий на откашливание шум, а после — два препирающихся гласа: один — Василия Ивановича, а другой — тоже как бы Василия Иваныча, но глуше и задиристей.
— У всех есть какая-нибудь стильная фишка. У рук — перчатки, у ног — ботинки. И только я, при всем моем глубоком заднем уме и способности к предчувствиям, не имею ничего.
— Да чего же тебе хочется?
— Желаю иметь перчатки.
— Перчатки?
— Это первое, что на ум взошло.

В общем, не знаем. Может быть, что причиной послужило известие о начинающейся охоте на ведьм, но теперь у Василия Ивановича сзади, где у добрых людей нет ничего стильного, имеется утиный манок. Нам об этом точно известно, хотя поговорить с самим ВИ не удалось. Но зато мы можем объяснить, откуда известно и почему не удалось. На днях протоиерей Василий Лимпопов рассказал Василию Иванычу, что из пустыни дал тягу некий схимонах и теперь бродит по приемным. Дурацкая история без начала и конца, но расстроенное воображение ВИ очень впечатлившая. Зачем схимонах, думал ВИ, почему «тягу», и зачем отец Василий сказал «Не приведи Господи», отчего, наконец, людям не живется мирно, а нужно непременно шляться по приемным и делать вопросы. А райтер как раз ходил в модный магазин, и мы тоже подумали, что постригся там в схиму. Во всяком случае вышел он оттуда в толстовке с капюшоном и в бороде. Хотя борода раньше выросла, но до капюшона была незаметна, а тут вдруг развесилась. И вот когда мы, вооружившись диктофоном, пошли интервьюировать ВИ со обеих сторон, то первым вошел не директор, как обычно бывало, а райтер в капюшоне и бороде:
— Миръ ти, профессорѣ.

А задерганный ВИ вскочил, метнулся к фальшпанели и скрылся в глубине университетских простенков. Но прежде чем исчезнуть, он закричал зычным голосом и одновременно пронзительно крякнул, что, понятно, было бы невозможно без утиного манка. То есть мы таким образом утверждаем, что всякое запутанное дело, при известном желании, всегда получает удовлетворительное объяснение. Василия Иваныча теперь ищут. Если вы случайно встретите его и он ненароком при вас крякнет, не судите его строго. Нервы у него последнее время ни к черту.

А акция сегодня посвящается Дню работников ЗАГСа. Не забыть, кстати, позвонить. Поздравить и предупредить. Акция: суп фасолевый 17 рублей и жаркое из печени 59 рублей. Ждём всех своих друзей по адресу: г. Астрахань, ул. Брестская, д. 9а, +79170833300, координаты GPS: N 46°19.48' E 48°1.7 и ул. Кирова, д. 40/1, +79171916982, координаты GPS: N46.343317, E48.037566

Сегодня международный день гор. Кто бы мог подумать? И, наверное, международный день горцев, потому что там, где горы, там же обязательно и горцы — ходят из стороны в сторону или переводят дух, сидя на камнях. Календарь утверждает, что горы подают средства к существованию своему населению, но это он, конечно же, горячится. Всем известно, что горцы склонны разыскивать средства в долине, а у себя в горах только прячут добычу, а потом, как уже было сказано, ходят туда и сюда или, скрестив ноги, греются на камушке.

Единственное известное нам исключение — это швейцарцы, которые каким-то образом умудрились не передраться меж собой и освоить добропорядочные способы наживы. От природных горских замашек они сохранили только грабительские проценты, но, так как об этом доносят не знакомые с банковской системой РФ западные европейцы, мы и этим донесениям не доверяем.

Впрочем, для нас, из Астрахани, почти вся земля кажется горами, потому что мы проживаем в яме, и если астраханец захочет куда-нибудь путешествовать, то неминуемо начинает карабкаться, а если ему делается скучно, то он карабкаться перестает и сам собой оказывается дома. Нередки случаи, когда и иногородние туристы, если они обладали известной округлостью и бывали оставлены без присмотра, закатывались под горку и останавливались только в Столовой №100, которую мы оснастили специальными ловушками.

Добродушные ребята из российского географического общества утешают нас, говоря, что мы живем в прикаспийской низменности, но это, конечно, яма, а с тысяча девятьсот семнадцатого года — даже дыра. Город-то был купеческий, и когда торговлю — важнейшее и наиболее пристойное из человеческих отправлений — вдруг отменили, то дыра полезла из каждого угла, а население принялось карабкаться. И если бы не прописка и Красная армия, то сидели бы тут сейчас только несколько случайно докатившихся туристов под охраной ногайца на волосатой лошадке.

Поэтому в Столовой №100 считают, что сегодня праздник у всего человечества, кроме нас, но нам не привыкать: работаем мы, как известно, круглосуточно. Акция: борщ 20 рублей, курица в остром соусе 49 рублей, а на гарнир перловка 17 рублей за порцию.Ждём всех своих друзей по адресу: г. Астрахань, ул. Брестская, д. 9а, +79170833300, координаты GPS: N 46°19.48' E 48°1.7 и ул. Кирова, д. 40/1, +79171916982, координаты GPS: N46.343317, E48.037566