Поиск по сайту:
Акции
Опрос
Время проведенное нашим клиентом в очереди не более 6 минут. Вы согласны с этим утверждением?
Да
Нет

Новости

Акция 08.11.2021 10:20

Сегодня вспоминается бунт на корабле, который устроил капитан Саблин в годовщину ихнего любимого октября, который в ноябре. То есть писать было бы особенно и нечего, если бы на том же корабле не проходил службу полосатый кот, а как всем известно, наш райтер, в отсутствие надежного повода, склонен писать о меньшей братии: о жучках, о кишечнокожих, о двоякослышащих, а в особенности о котах и их повадках. К тому же, по странному стечению обстоятельств, этот кот тоже был Валера и носил фамилию Саблин, в честь дедушки. Это был, ясное дело, совсем не простой кот. Когда он сходил на берег, то не только кошки, но и маленькие собачки приветственно махали ему хвостами, а он носил усы и был неотразим, особенно когда пил кумыс и лихо закусывал морским огурцом. Кроме этого он был поэт, и было даже время, когда ему ошибочно приписывали авторство эпического «Кошкина дома». Именно он написал известный эталон кошачьего символизма, за который его сравнивали с Андреем Белым и с Заболоцким, но с последним, впрочем, только потому, что он тоже родился в Кизической слободе:

Котик, котик, котик, котик,

Котик, котик, котик, кот

Меховой имел животик

Или все наоборот.

 Котик, котик, котик, котик,

Котик, котик, котик, кот

Перепрятал бутербротик

Или все наоборот.

А также исполненное самого мохнатого лиризма стихотворение, начинающиеся словами «Нет ни в чем нужды коту, если служит он в порту».

Политические предпочтения у него были вполне буржуазные, а это значит, что для их исповедания ему не приходилось читать толстые скучные книжки и задыхаться от табачного дыма в тесных помещениях, планируя с товарищами всякие ужасы, а можно было просто жить и поживать, чем он и занимался. Штатным расписанием ему предписывалось бороться с крысами, но и тут он сумел так все усовершенствовать, что все с ними отношения ограничил простым договором, которым крысы обязывались не оскорблять военнослужащих моряков своим появлением и истощать корабельный припас не слишком, но в известную меру, в чем очень помогала пропаганда малосемейности, а сам он соглашался опять-таки жить и поживать, на службу не напрашиваясь, но от нее и не бегая, за исключением только тех случаев, когда ее нужно уже непременно исполнять.

Известие о бунте коту Валерию принесла крыса, когда он спал на камбузе.

— Вы, сударыня, глупости говорите, — сразу же возразил он, — замполит для того в советском флоте и насажден, чтобы бунта не было. Это все равно, как бы сказать, мол, пожара приключился из-за того, что огнетушитель загорелся.

Крыса, однако же, настаивала, что именно загорелся.

— Поначалу коптил только, как и все вообще замполиты, а теперь вдруг вспыхнул. Министр обороны уже приказал догнать нас и уничтожить.

— Почему же вы, однако, корабль не покидаете? — ахнул кот.

— Ой, я вас умоляю, Валерий Васильевич, пока они нас найдут, пока то, пока се. Вот, из порта Вентспилс сухогруз вышел, он в большей опасности.

— Его-то покидают?

— Нет, говорят, все равно, мол, промажут.

Сначала, надо сказать, кот Саблин даже обрадовался, но когда понял, что его мятежного однофамильца огорчает, наоборот, недостаток коммунизма в стране, отступление от ленинских методов, коррупция и прочее, то обиделся, решил спать вплоть до окончания всей заварухи и так и поступил, проспав всю беготню.

После этого его списали на берег, где он до того разошелся, что даже изобрел циклотрон. Вообще-то, он просто хотел изобрести тепленькое местечко для спанья, но увлекся и все-таки изобрел циклотрон, который, конечно, был неказистый, работал на дровах, да и изобретен был лет на пятьдесят позже, чем надо, но среди наших знакомых более нет никого способного на такое. Даже Василий Иванович изобрести циклотрон не смог, хотя и тужился. Закончив все свои мирские дела кот В.В. Саблин мирно скончался на своем циклотроне и был похоронен в коробке с надписью «Скороход». Говорят, что одна из сект молокан-прыгунов прославила его в лике святых, но это не наверное. А капитана Саблина безо всяких коррупций, по-ленински, расстреляли, но не молокане-прыгуны, а другие сектанты.

Может возникнуть вопрос, и уже, собственно, судомойки спрашивают, откуда нам все это известно? Да оттуда, что Столовая №100 как раз в ноябре 1975 года принимала участие в маневрах на Балтике и тонула в непосредственной близости от саблинского бунта.

— Да как же это столовая может тонуть? Никогда в истории народов такого не было!

— Ну, не знаю, когда дождь идет, то с потолка капает. Мы можем и теперь легко затонуть, дайте только срок.

Акция: суп -лапша на курином бульоне 26  рублей и рагу из свинины 102 рубля. Ждём всех своих друзей по адресу: г. Астрахань, ул. Брестская, д. 9а, +79170833300, координаты GPS: N 46°19.48' E 48°1.7

sup_lapsha.jpg whatsapp_image_2020-08-24_at_103545.jpg




Акция 01.11.2021 11:49

Мы, сказать по правде, думали, что все люди, кроме, может быть, только самых кровососущих, склонны к еде, и когда открывали столовую, то сладострастно потирали руки, развивая алчную мысль, что никто из смертных не минует наших сетей и хоть раз, да и позакусит. Высчитывали даже. Директор купил у цыгана калькулятор, разделил все население земного шара на единицу, потом умножил на среднюю цену обеда, вычел затраты и получил такую соблазнительную цифру, что стал бегать кругами по кабинету, а после сунул голову в форточку и тяжко дышал.

— А ведь найдутся и такие, кто и не по одному разу захотят закусить, — подлил масла в огонь завхоз.

Директор ошарашенно взглянул на него и, даже не удосужившись сообразить, что завхоз на тот момент вообще в столовой не числился и, стало быть, подливал масло будучи цифровой копией самого себя, самопроизвольно возникшей из калькулятора, опять дал несколько кругов вокруг стола. Очевидцы сообщаю даже о мыле, проступившем на его боках. Райтер же и вовсе объявил, что отныне в работе не нуждается, достал откуда-то известный матрасик и залег, а завхоз, ради цыганского происхождения калькулятора снабженный медной серьгой и кудрявой бородой, растаял в воздухе.

Впоследствии оказалось, что в вычисления вкрались погрешности. То ли оттого, что следовало не делить на единицу, а наоборот, умножать, то ли из-за вычитания затрат, которые тоже надо было прибавлять, что ли, или умножать самое на себя и заключать в скобки, но только оказалось, что не все насельники земного шара имеют возможность «зайти и пообедать», как бодро значилось на нашем рекламном плакате. Более того, прикладные математики, состоящие в рабстве у Василия Ивановича, клялись, что для корректного выхода из сложившейся апории нужна политическая воля всего мирового правительства, а без этого, дескать, никак.

— А где же его искать? — домогался пытливый директор. — Да и есть ли оно вообще?

— Есть, есть, — ласково отвечали математики, — но нет к нему путЯ.

Сказавши это, они начали как-то опасно искрить, и директор было испугался, что растают в воздухе, как завхоз, но математики оказались ученые, рангом не ниже кандидатов, и растаяли только после того, как вышли в коридор.

— Ну, хоть так, — вздохнул директор, — а то взяли моду.

— Нас и так уже в злоупотреблении грибными блюдами подозревают! — крикнул он в открытую в коридор дверь. — Эй там, вы слышите ли?

— Слышите ли, слышите ли, — повторило эхо.

— То-то, — сказал директор и поправил перед зеркалом галстук.

— Слышим, слышим, — вдруг отчетливо из ниоткуда повторили математики.

— Святый Боже! — вскрикнул от неожиданности директор и захлопнул дверь.

После этого мы дали задание своей шпионской сети, а та в свою очередь закидала нас ссылками на разные сайты, на каждом из которых сидело по мировому правительству и вершило судьбы. На иных нам обещали содействие, на иных радушно и запросто приняли в свои ряды с совещательным голосом, но в основном, конечно, просто обругали и забанили.

Тогда мы призвали почтальвицу. На прямой вопрос, знает ли она верную дорогу к мировому правительству, она начала юлить. А в это же самое время, директор и главный начальник всех астраханских почт и почтовых голубятен грозно кричал в трубку:

— Где теперь есть моя почтовых дел мастерица из двадцать четвертого отделения? Алле! Ф-ф-у. Ф-ф-у. Алле!

— Вы не в ту трубку кричите, — умирая от страха поправила его секретарша, — надо в телефонную, а эта курительная! Господи, у вас ведь уже весь нос в саже!

— А? Мерси. Алле! Где теперь есть моя почтовых дел мастерица из двадцать четвертого отделения? Представить мне ее сей же час!

— Кх-кху, — донеслось из телефонной трубки, — никак невозможно, кх-кху, она теперь в Столовой №100.

— Чего она там делает?

— Юлит!

— Ты не юли, ты дело говори, — напирал тем временем директор Столовой №100.

— Могу в ООН сходить, если угодно.

— Кой черт, ООН…

— Верно вам говорю, что эти-то хитрожопые негры всю кашу-то и варят! Что им стоит объявить День Столовой №100? Мол, ради устойчивого развития и мира во всем мире, а также в воспоминание важности своевременного принятия пищи…

— Ну, ладно. Но в Бильдербергский клуб, однако же, по дороге можешь заглянуть?

Но тут выяснилось, что почтальвица ужасно боится Бильдербергского клуба, ни за что не хочет туда идти и готова даже дать крюк, лишь бы не попадаться им на глаза. Удалось уговорить ее только после райтерского вранья про то, что в Бильдербергском клубе можно коротко познакомиться с каким-нибудь миллионером, состоящим там на побегушках, и вернуться домой на белом слоне.

— Ну, не знаю, — с сомнением проговорила почтальвица, — я слонов как-то не очень.

— Ба! — удивился райтер. — Что же может быть роскошнее? А впрочем, с такими деньгами сможете воротиться на чем пожелаете.

— Не правда ли? — зарделась почтальвица.

— Ну, что за пустяки вы говорите, — взял ее за руки райтер, — правда, не правда…

Однако, к нашему удивлению, почтальвица оказалась права. В Бильдербергском клубе у нее с порога отобрали сумку с письмами и коробок с пирожками, а самой поставили сливу на нос и велели передать нам на словах: 1) Откуда у вас, бездельников, наш адрес? И 2) Сейчас приедем и всем вам сливы понаставим. А в ООН, наоборот, какой-то важный негр сказал, что все устроит, взял взаймы сто рублей и скрылся. Со дня на день мы ожидаем дарования народам Дня Столовой №100, как он и обещал.

Словом, из всех первоначальных чаяний, правдой было только то, что человечество к питанию склонно и с утра до ночи, с перерывами на еду, щелкает зубами звонко и отчетливо, а во время перерывов приглушенно и на фоне прочих звуков.

 Поэтому, когда мы узнали о Дне вегана, то простодушно направили в веганский штаб телеграмму, где поздравили их с праздником и пригласили к себе, чтобы, значит, средственным образом отпраздновать. Приезжайте, написали, господа веганы, берите веганок и приезжайте. Тогда еще мы не знали, что веганы бывают двух сортов: строгие да нудные и добрые да веселые. Первые ничего не едят и преимущественно занимаются проповедью. Вторые же едят все подряд, но при встрече со строгим веганом, уверяют его, что тоже давно уж того и делятся рецептом фальшивого бекона, который всегда прячут в кармане. Везение же наше, понятно, таково, что мы написали в самый строгий штаб. Веганы приехали вместе с веганками, плюнули нам на порог и прокляли столовую от фундамента до крыши каким-то злым веганским проклятьем. Директор как увидел крышу, так чуть чувств не лишился.

— Что же это такое? — присвистнул он, — у нас теперь не крыша, а какая-то веганская сарделька. То есть вроде бы, формально, можно сказать, что и есть, а вроде бы и нет вовсе.

Потом веганы взяли столовую в осаду, словили посудницу, которая шла себе домой, насовали ей тумаков и заставили подписать заявление об увольнении.

— Это ничего не значит, — крикнул ей из своего окопчика директор, — заявление было подписано под пытками!

— Ой, да идите вы к черту, — отозвалась посудница.

Долее, однако, директору и завхозу сидеть в осаде было недосуг. Нужно было отправляться домой, чтобы бесстыдно угождать своим женам и разделывать прочее частное.

— Ты с нами, райтер? — спросили они, но не хором, как обычно, а по очереди.

— Ну ужъ дудки, — ответил райтер, — вы-то, небось, въ лобъ пойдете, а я огородами. Ибо узокъ путь ведущiй въ жизнь.

И действительно, он перешагнул ограду, обошел помойку, прополз камышами, перепрыгнул через яму, убежал от собачек, перелез через забор и приземлился прямо посреди тайного полевого собрания веганов, на котором как раз решалось кому жить, кому умереть, кому просто плюнуть в суп и прочее, чего обыкновенно на таких собраниях решается. Нужно отдать должное райтерскому самообладанию и благоразумности. Он не стал испытывать судьбу, а тут же отрекся от Столовой №100.

— Будешь ли ты верно служить делу веганства? — спросили его веганы.

— Хорошо, — сказал райтер и очень мило склонил голову.

— А разрушишь ли Столовую №100 до основания?

— Хорошо, — и тут не растерялся райтер, чем совершенно всех очаровал.

После этого осада была снята, а на следующий день, то есть завтра, во вторник, нам пришло известие, что на обратном пути веганы были окружены стаей психованных шабаных коров и съедены ими со всеми потрохами. Даже сам райтер удивился такому исходу, но вместе с тем и обрадовался, что теперь не нужно до основания разрушать столовую, из которой он уже успел вынести свои пожитки.

— Въ сущности, несчастiе это какое-то, — рассуждал он за обедом, — хотѣли съ пчелами договориться, чтобы медъ на законныхъ основанiяхъ получать, тѣ ихъ покусали. И ихъ, и ихнихъ адвокатовъ. Выкрали портфель у Василiя Ивановича и пустили въ африканскую рѣчку плавать, такъ еле отъ крокодила ноги унесли, а теперь еще и коровы ихъ съѣли. При такой динамикѣ, страшно подумать, что дальше будетъ. Мнѣ, пожалуйста, попостнее кусочекъ. Я, все-таки, обѣщалъ вѣрно служить веганскому дѣлу, мерси.

— Ох, и тяжкий же подвиг ты на себя принимаешь, райторе, — погладил его по голове завхоз.

— Ну, во-первыхъ, православные христiане и безъ того большую половину года то веганы, то вегетарiанцы. А во-вторыхъ, и тутъ не безъ утѣшенiй. Сегодня, напримѣръ, у насъ праздникъ. Послѣ обѣда буду поздравленiя принимать, а потомъ вставлю въ петлицу цвѣтокъ и гулять пойду.

И мы тоже поздравляем всех веганов, а акцию посвящаем тем мученикам, которые с ними соседствуют по прихоти родства или по обещанию не покидать ни в здравии, ни в болезни. Терпения вам и любви.

Акция: суп гороховый 23 рубля и макароны по-домашнему 68 рублей. Ждём всех своих друзей по адресу: г. Астрахань, ул. Брестская, д. 9а, +79170833300, координаты GPS: N 46°19.48' E 48°1.7 

whatsapp_image_2019-12-02_at_095615.jpg whatsapp_image_2019-01-14_at_105920.jpg

ЯНДЕКС КОШЕЛЕК




Акция 11.10.2021 09:58

Оказывается, в океане водится такая рыба, у которой есть ноги и клюв. Ноги у нее растут по бокам от задней дырочки, а клюв на носу, как ему и положено. Считается, что когда все, из уважения к Дарвину, дружно поперли из воды, то и она тоже первое время не отставала, но когда отпустила ноги и вышла на пляж, то первое, что там обнаружила, была старая газета. Рыба уткнулась в нее клювом, который к этому времени тоже уже отрос, но не приобрел еще настоящей клювастости, а болтался из стороны в сторону, что, конечно, рыбу страшно раздражало. Содержание ли газетных статей или неудобства, связанные с дыханием на вольном воздухе, послужило причиной того, что рыба совершенно сошла со стези эволюции и уклонилась в пучину, где скрылась между волн, но только она действительно потопталась, как бы в нерешительности, а потом ушлепала обратно в океан. Ее, конечно, всячески подбадривали, угрожали и стыдили Дарвином, но рыба, хотя и трепетала угроз, однако же упрямо стояла на своем, иногда лягалась своими голенастыми ногами, а про Дарвина говорила даже «Да шел бы он лесом».

Рыба эта очень пуглива и чуть что, сразу убегает, но в пятнадцатом веке охотно позировала для Иеронима Босха и даже считала себя чем-то вроде его музы, что сам Босх, однако, отрицал.

В семнадцатом веке, Силезский Ангел, прогуливаясь по морскому берегу, видел эту рыбу, где она пыталась обуться в матросские башмаки. Это событие нашло отражение в тридцать девятом стихе четвертого Цветника его «Райских цветов, помещенных в седми цветниках»: «Премудрости искать не должно за морями; Имей любовь ко всем и к рыбинам с ногами» (по изд. воспроизв. в новой орфографии текст, изд. в 1784 году в университетской типографии у Н. Новикова, автор перевода не указан). Однако, как ни печально, но это был, пожалуй, единственный случай человечного отношения к рыбе с ногами.

В девятнадцатом веке, в двадцатом году, лейтенантом Фердинандом Петровичем Врангелем была предпринята экспедиция, основной целью которой являлась поимка рыбы с ногами и водворение ее в петербургском зоосаде под ответственность сторожа, а второстепенной значилось исследование северо-восточного побережья Сибири. В материалах экспедиции есть записи о том, что русские поморы были издавна знакомы с оной рыбой и приписывали ей мистические свойства. Так, например, считалось, что ежели рыба, будучи уловлена в сети и вытащена на брег, наподдаст рыболову ногой под дых, то жена последнего будет приносить одних дочерей, а ежели под зад, то родит действительного статского советника. Это глупое поверье имело результатом то, что, изловив диковинную рыбу, все старались обернуться к ней задом, а та в то же самое время на цыпочках тихонько уходила куда подальше. Так или иначе, но экспедиция не смогла решить основную задачу, удовлетворившись описанием побережья. В научной литературе предпочитается считать случайностью то, что жена Фердинанда Петровича родила в конце концов действительного статского советника. Елизавета Васильевна, впрочем, всегда на это несколько обижалась: «Ничего себе случайность, я, чай, тужилась!».

В тысяча девятьсот тридцать девятом году, в распоряжении исследовательского отдела зооистории Общества Аненербе оказался довольно крупный экземпляр рыбы с ногами. Исследователи немедленно привинтили к ней провода с намерением для начала дернуть ее током, а там сориентироваться по ходу дела. У руководства же Общества, между тем, сразу возникла идея об использовании рыбы в пропагандистских целях, то есть пристроить ее для прославления расизма и прочего фашизма. Однако, первое же задание, когда ее, снабдив ворохом листовок, отправили в приграничные области, она с треском провалила: сначала растеряла листовки, а в оставшееся время сидела в местном водоеме и доставала из ила ракушки и всякую дрянь. Пришлось позорно выманивать ее сухарем. К тому же выяснилось, что тамошний пастор, из желания подгадить Аненербе, одел рыбу в короткие штаны с подтяжками и, одним словом, вышло не прославление расизма, а какой-то дурдом.

В сорок пятом году, после взятия Берлина войсками красной армии, рыба поначалу была ошибочно принята за военного преступника, когда вышла из бункера, шлепая по плитам босыми ногами, но попалась на глаза маршалу Жукову и тот вывез ее в Союз вместе с прочим ворованным барахлом. Последнее полученное им законное воинское звание было младший унтер-офицер и он, к сожалению, по своим притязаниям так и остался унтером, поэтому нет ничего удивительного в том, что загорелся идеей принимать на рыбе с ногами парад на Красной площади и даже уже разучивал с ней команды «шагом» и «в галоп». Но так как члены Политбюро тоже были всё унтеры и слесаря, то и обвинили Жукова в бонапартизме, а рыбу отобрали. Больше всего Георгию Константиновичу досталось от его сожительницы, которая прямо назвала его дураком.

— Это же надо додуматься! — возмущалась она. — Ты уже всякого, у кого ноги есть, готов оседлать. Чего смотришь? Не смотри на меня так! Даже не думай, я под седло не пойду!

— Очень надо, — ворчал в ответ Жуков, — а вот только помяни мое слово, что товарищ Сталин сам задумал на рыбе с ногами на парад въехать.

И тут он был совершенно прав. Сталин, как только увидел чудесную рыбу, так сразу и возмечтал, как карабкается на ней на мавзолей, чтобы оттуда уже наблюдать прохождение войск. Велю сшить, думал, попонку с серпом и молотом, а сам сверху засяду.

— А ну-ка, утя-утя-утя, или как там тебя…

Для подготовки рыбы к карабканью были вызваны Анна Владимировна Дурова-Садовская и дух Антона Семеновича Макаренки. Но дело не заладилось. Оказалось, что Анна Владимировна ужасно боится призраков и все время грохается в обморок, дух Макаренки не только не входит в ее положение, но напротив, стонет, гремит цепями и хулиганит, а рыба, когда на нее надели лошадиную сбрую, вообще увалилась на бок и только била хвостом. Кончилось тем, что, по одной версии, она была ошибкой изжарена в сметане, по другой же, была осуждена на десять лет лагерей за бонапартизм, где ее следы затерялись.   

Имеются сведения, что ее видела космонавт Терешкова, когда прилетела из космоса в специальном спусковом ящике. Ящик этот был оборудован оконцами и дверкой, и если бы космонавт Терешкова сначала посмотрела в оконце, то избежала бы этой встречи к своему, как мы полагаем, удовольствию. Но нет же, она же, конечно, женщина-космонавт и женщина-член партии, и женщина-парашютист, она, разумеется, сразу же дверь расхлебянила, а там, прямо нос к носу, стоит рыба с ногами и клювом эдак повадливо поводит, словно бы принюхивается. Они некоторое время смотрели друг на дружку, с одной стороны космонавт Терешкова, а с другой рыба без фамилии, а потом Терешкова дверцу захлопнула, закрыла на крючок и сидела уже смирно, посматривая в оконце и дожидаясь красную армию. Когда военные вызволили ее из спускового ящика, она была задумчива, рассеянно здоровалась со всеми и лишь один раз, когда ей представили некоторого доктора биологических наук, встрепенулась и посмотрев на него долгим взглядом спросила:

— Профессор, а рыбы с ногами бывают?

— Ну что вы, товарищ космонавт, — ответил биолог, — конечно же нет.

— Шок у ней был, это дело ясное, — рассказывал он после односельчанам и крутил пальцем у виска.

— Как же не шок, конечно шок, — соглашались односельчане, — эдакую штуку урвать, чтобы бабынькой в космос запулить.

Дальнейший их научный интерес, однако, ограничивался темой поведения титек в условиях невесомости. Они со всех сторон закидывали профессора вопросами, и когда он нехотя сказал, что да, мол, летают, только отстаньте, стали так оголтело орать "ура" и вообще произвели столько шума и суматохи, что даже проходившая стороной группа староверов преисполнилась гордостью за отечественную космонавтику, а заодно почему-то и за отечественную герменевтику. Объяснений этому чуду так по сих пор и не отыскано.

Позднее Терешкова описала встречу с ногастой рыбой в своих воспоминаниях, но книгу так и не выпустили в свет, потому что это противоречило материалам последнего съезда партии, на котором со всей рабочей прямотой было заявлено, что «никаких таких рыб с ногами не бывает (бурные продолжительные аплодисменты, переходящие в овацию, все встают)». В две тысячи восемнадцатом году, проголосовав за увеличение пенсионного возраста, Терешкова особо отметила, что в шестьдесят третьем году видела рыбу с ногами. Но к этому времени легкомысленность комсомольцев была уже такова, что ее поняли превратно. Что, как будто бы она имела в виду видение отдельно стоящих ног и рыбы без оных, пожали плечами и пошли дальше фокусничать. А в прошлом году, когда Терешкова предложила убрать ограничения по числу президентских сроков, она снова отметила, что делает это из любви к родине и потому, что видела рыбу с ногами («Да, да, видела, видела»), но Госдума согласилась принять это предложение только во втором варианте, где про рыбу, как вы уже догадываетесь, нет ни слова. Хотя и странно, чего это все на нее так уж взъелись. Опасности для человека она не представляет, но может, конечно, здорово напугать. Передвигается она не то, чтобы быстро, но как-то суетливо и шатко, и при этом еще чавкает своим клювом. Рыба, конечно. Во всяком случае, это в большей степени к ней относится, чем к космонавту Терешковой.

В редакции Столовой №100 бережно хранятся письма наших читателей с описаниями обстоятельств встреч с загадочной рыбой, ее внешнего облика, а также нравов и обычаев. Если суммировать эти наблюдения, то можно сказать, что наличие клюва толкает рыбу к необходимости щебетать, однако щебет ее не столько напоминает «чик-чирик», сколько «anathema sit», что позволяет отнести рыбу с ногами к фундаменталистскому отряду. Питается тем, что Бог пошлет: вынимает морских жучков и клюет чего-то, когда выходит на пляж, но может клюнуть и на жмых. Нравы и обычаи ее таковы, что она преимущественно проживает в океяне, ходит по дну и пускает пузыри. Говорят, что в последние времена, из-за вечной сырости или от безделья, у нее отрасли руки и она, не зная, как использовать эту неожиданность, покуда закладывает их за спину, на будущее время, впрочем, планируя что-нибудь ими захапать.

Акция: борщ 38 рублей и макароны по-домашнему 64 рубля. Ждём всех своих друзей по адресу: г. Астрахань, ул. Брестская, д. 9а, +79170833300, координаты GPS: N 46°19.48' E 48°1.7 и ул. Кирова, д. 40/1, +79171916982, координаты GPS: N46.343317, E48.037566.

whatsapp_image_2019-10-14_at_120503.jpg whatsapp_image_2019-01-14_at_105920.jpg




Акция 04.10.2021 08:44

Четвертого сентября тысяча семисотого года указом царя Петра был учрежден приказ рукодельных дел. Или приказом был учрежден указ, теперь уже точно нельзя сказать, но совершенно точно, что четвертого сентября еще все раскачивались и наслаждались старинной жизнью, а уже пятого в России расцвело рукоделие. Осторожные люди, конечно же, обеспокоились: надо бы, говорили, этих рукодельников покрепче за руки держать, а ни то, не ровен час, наделают чего-нибудь. Но осторожных людей тогда не больно слушали и, наверное, правильно делали. Сидели бы мы сейчас по земляным домам и репку ели. А так — любо-дорого посмотреть: тут вам и бисероплетение, и мыловарение, и табакокурение, и Столовая №100 со своими битыми говядинами. Конечно, не обошлось без рукосуйства, но оно, в сущности, и до приказа процветало и поэтому удивления не вызвало. Мало этого, так еще само собой произросло министерство рукодельной промышленности, и на самую его вершину слетел откуда ни возьмись рукоделический министр и тут же начал возиться и ворочаться, а от этой возни произошли всякого звания чиновники в мундирных пиджаках. Придумали гимн на мотив «Лапцы лыковые», и получилось очень хорошо, потому что догадались и слова те же положить. Так хорошо, что, когда выводили «Вы не бойтесь ходитё, тятька новые сплетё», во многих возгоралась надежда. Не бойтеся, робята, говорили друг другу чиновники и ходили куда вздумается. На гербе изобразили две большие мохнатые руки, а по краям пустили ручную мелочь. Девизом избрали «Рука руку моет». На шестой день наняли сторожа в овечьем тулупе, а на седьмой министр почил от всех дел своих, потому что был, в сущности, тертый калач и понимал, что чем меньше он будет рукоделиям благодетельствовать, тем пышнее они процветут. И с этих самых пор повелось на Руси праздновать день рукодела. Мы и не чаяли, что такой праздник бывает, и очень обрадовались, когда узнали.

А акционные блюда, в честь такого происшествия, изготовили вручную и даже ножами не пользовались: суп гороховый 21 рубль, оладьи из печени 55 рублей и перловка на гарнир за 23 рубля.  Ждём всех своих друзей по адресу: г. Астрахань, ул. Брестская, д. 9а, +79170833300, координаты GPS: N 46°19.48' E 48°1.7 и ул. Кирова, д. 40/1, +79171916982, координаты GPS: N46.343317, E48.037566.

 

P.S. Ужасно неудобно вышло. Оказывается, что сегодня день никакого не рукодела, а рудокопа. И даже слова такого — «рукодел» — в русском языке нет, а «рудокоп» есть и празднуется четвертого сентября. А виноваты во всем слабовидящие, но самонадеянные господа, которых просишь глянуть в календарь, а они щурятся и видят фигу. Придется все с начала начинать.

***

 

Стало быть, в тысяча семисотом году царь Петр Алексеевич учредил рудокопный приказ. До этого рудокопы, в основном, слонялись без дела. Ходили из веси в весь и докучали христианам дурацкими вопросами. Но четвертого сентября им был дан приказ, где недвусмысленно указывалось искать руду, а вздорные хождения оставить и вопросы предлагать только касающиеся рудных поисков. Поначалу, проникшись своим обретенным государственным значением, рудокопы стали хватать всех подряд за микитки и произвели этим большое нестроение во всем царстве. То и дело с разных сторон неслось: «Где руда, блядий сын, отвечай, коли жизнь дорога», так что всем сделалось наконец скучно. Посыпались слезные жалобы, в которых говорилось, что какие-то черноликие иной раз и вовсе молча сбивают с ног и срезывают кошельки.

— Помилуйте, — оправдывались рудокопы, — сами же вы приказываете искать руду, а средствиев к этому не даете. Мы ведь буквально связаны по рукам и ногам.

 

Но им, тем не менее, был дан подприказ заниматься поисками в малолюдных местах, а если, чего доброго, в сих пустошах встретится местный житель, то, отведя его в сторонку, вежливо спрашивать: «Простите, вы не видели тут руду или вообще чего-нибудь?».

 

С тех пор рудокопы так и поступают. Их отличительным признаком является общая чумазость и вечные разговоры про колчеданы и проч. При советской власти, кроме того, они охотно изображали обманутый пролетариат, особенно когда вылезали на свет из своих раскопов и хлопали глазами по сторонам. Теперь их можно встретить в Астраханской медицинской академии. Про руду они говорят все меньше и меньше, однако же по-прежнему черны лицом и похожи на обманутых.

 

Акционные блюда сегодня следовало бы приготовить неумытыми руками, но они уже готовы и переготавливать никто не хочет. Ругаются чудаки, говорят, мол, ножи верните.

 

P.S. Ужасно неудобно получилось. Нам тут позвонили из Астраханской медицинской академии и сказали, что это не рудокопы, а африканцы (возможно даже, что нумидийцы!) и деньги с них берут честно, без всякого обмана, о чем делаются все положенные отметки в бухгалтерских книгах.

 

— Но черны-то они, по крайне мере, из-за рудных занятий? Вы спросите, может, все-таки иногда нет-нет да и да? На досуге или как-нибудь иначе? — спросили мы.

— Нет, — сказали из академии в трубу, — это у них натура такая. А райтеру передайте, что он расист.

 

Честное слово, нам от стыда деваться некуда. Даже райтеру не по себе. Ему во сне привиделся негр, копающий руду, такой черный и изможденный, что совершенно был как эбонитовая палочка.

— Не чаял я, сударь, что вы такой расист.

Райтер проснулся, объятый трепетом: «Какъ-бы не въ руку сонъ-то сей. Избави Богъ отъ подобнаго несчастiя».

***

 

В свое оправдание мы можем сказать, что и в истории нашего отечества бывали подобные анекдоты. Например, пушкинисты с благоговением сообщают о следующем.

 

«Давно это было. [Специальность их такова, что почти любую историю они начинают с «давно это было»] Даже Пушкин был тогда еще молодой, не был женат на Наталье Николаевне и его нравственность наблюдал сам царь, Николай I Павлович. Следил, чтобы он морально не шатался: чтобы не засиживался допоздна, чтобы пробка в лоб не попала, чтобы за кулисами его не помяли, и цензурировал стихи. Как-то раз присылает он ему письмо с оказией. Пушкин как его увидел, так сейчас конверт истерзал и марку в карман сунул. Он всегда так делал, никогда потерпеть не мог. Холерическая натура. А потом прочитал: «Приходи, Пушкин, к нам позакусить. Теперь лето, и мы из Зимнего дворца съехали. Новый адрес найдешь на конверте. Николай». «Вот так компот», — подумал Пушкин, наблюдая как вокруг кружатся клочки истерзанного конверта.

 

— Вот, господин барон, — крикнул он проходящему мимо Дельвигу, — Государь к себе зовет. Опять чаем напоит, а потом будет всем рассказывать, что с Пушкиным пил.

Но Дельвиг тоже был еще молодой и русского языка пока не знал. Пожал плечами, проговорил «Russische Sachen» и дальше пошел. Но Пушкину, чтобы поговорить, вообще никто не нужен был.

— Как же, однако, теперь дорогу сыскать? – сказал он сам себе. — И что это за сатрапская манера чертить адрес на конверте?

 

Натурально, пришлось ходить по Петербургу и спрашивать у всех подряд, где теперь живет царь. Дело оказалось хлопотным: некоторые обыватели вообще думали, что никакого царя нет, а придуман он городовыми только для страху; городовые ничего не думали, а спрашивали паспорт; сведущие люди спрашивали: «Вы по какому вопросу?» и так далее. Наконец один добрый человек пожалел Пушкина и рассказал дорогу. Пробирался огородами, между капустами, бузиной и какими-то дядьками. В одном месте злые собаки загнали его по колена в пруд, потом добрые собаки выгнали опять на сухое, в другом месте пришлось карабкаться через забор и потерять пуговицу, в третьем — обрести пуговицу, но морально при этом пошатнуться. Насилу добрался, а там Николай Палыч сидит и видит Пушкина всего в репье, по колена мокрого, морально пошатывающегося и с пуговицей в руке:

— Я, Государь, в этих дачах всегда плутаю. Здрасьти, Александра Федоровна.

 

«Надо же, — подумал царь, — стоило на пару дней съехать, а уж как расшатался».

Потом они пили чай из самовара.

— Что касается стихов, — сказал Николай, — я тут просмотрел последнее и поправил. Вот:

Эй, Мария, что у тебя в голове?

Ты говорила мне, но я не знал этих слов,

Ты снилась мне, я не смотрел этих снов,

Тебе нужна была рука, я дал тебе три.

Я заменил на «две». Это и в рифму, и по смыслу более подходит.

 

— Ну, не знаю, — сказал Пушкин, вставляя в рот огромный бублик (у царя к чаю всегда пропасть бубликов была), — Мария, я думаю, сказала бы, что три лучше.

— Ага. Но, тем не менее, — две. И вот тут:

Трам-пам-пам

Сорок лет учил меня петь

Из всего, что я видел на этой земле,

Самое важное было — дать тебе крылья

И смотреть как ты будешь пыхтеть.

Я поменял на «лететь». Пыхтеть, mon ami, это mauvaise ton. Что скажешь?

 

— Даже не знаю. Да ведь это не мое.

— А чье же?

— Гребенщикова.

— Гребенщикова? Ужасно неудобно вышло».

 

Вот, просим обратить внимание, сколько в один день неудобства случилось. И люди всё известные и с репутацией. Чего уж говорить про провинциальную столовую. Смилуйтесь над нею, господа.

 

P.S. Но злой рок и теперь не покинул нас. Все пушкинисты, сколько их ни есть на свете, собрались и вскладчину прислали нам телеграмму, выбитую на гранитной плите. Почтовица принесла ее, сбросила наземь и, обведя всех взглядом, сказала:

— Я, господа, честное слово, застрелюсь со дня на день.

 

В телеграмме же было следующее: 1) сроду мы не начинали ничего словами «Давно это было» (и действительно, телеграмма начиналась со слов «Ах, вы же наглые притворяшки и вруны»); 2) все знают, что барон Дельвиг как раз немецкого языка не знал и говорил только по-русски, а печатался под псевдонимом «Русский», а не «Немецкий», жалкие вы брехуны; 3) у Пушкина была специальная палка для разгона собак, это тоже все знают; 4) никаких конвертов Пушкин не кромсал, и это всем твердят еще в первом классе для полезного поучения; 5) Гребенщиков, конечно, не мальчик, но и не такой древний, как вы себе мните; 6) Бублики, может быть, и были, но дело не в бубликах, а в том, что вы не столовая, а исчадие ада, и вся эта инсинуация не только вас не извиняет, а только еще более отягчает ваши и без того тяжкие вины, и это тоже все знают.

 

Дали прочесть телеграмму райтеру, он посмотрел на почтовицу и сказал:

— Вы одна, и я одинъ. Застрѣлимтеся вмѣстѣ?

— Так, — сказал директор, — это всё уже далеко заходит. Если еще один постскриптум увижу, то вы тоже увидите.

 

И хорошо, что наш директор не для страха выдуман, а вполне реален и до одури страшен.

kuritsa_v_kislo_sladkom_souse.jpg sup_gorokhovyy_2.jpg ОЛ.jpg




Акция 27.09.2021 11:34

Пусть же смолкнут те бездушные и жестоковыйные, кто обещал, что неугомонные старички из ООН опустят руки и оставят нас на произвол судьбы. Нет, они продолжают отрабатывать каждый цент своего жалованья и идут еще дальше, не только снабжая нас полезными поучениями пригодными для поддержания сил телесных, но и стараются побаловать праздниками, увеселениями и разными забавами, снисходя, таким образом, и до самых духовных нужд, какими их принято теперь понимать. Некоторые уже предлагают переименовать ООН в ООП, то есть в организацию по организации праздников, а Столовую №100 ввести туда в качестве ассоциированного члена по вопросам выпивки и закуски, и ооновские старички благодушно соглашаются, мудро рассуждая в том смысле, что, мол, хоть горшком называйте, только окладов жалованья не лишайте.

Сегодня, к примеру, предлагается праздновать день туризма. Памятуя о том позорном случае, когда в Столовую №100 ожидалось прибытие группы буддистов, и директор поручил райтеру организовать встречу, а тот недослышал и сам впал в нудизм, и увлек за собой некоторую колеблющуюся часть гостей и сотрудников, мы повторяем: сегодня день туриста, ту-рис-та! И никого другого.

Туризм разделяется сам в себе на внешний, то есть заграничный, и внутренний, то есть почвенный. Оба смотрят друг на друга с подозрением и ревностью, только заграничный, как относительно молодой, более с ревностью, а почвенный более с подозрением. Поначалу ведь никакого заграничного туризма вообще не было. Мы уже много раз в своих записочках упоминали Древний Египет, так вот там и не было. Был внутренний, но и тот не слишком интенсивный. Ездили в основном в Саратов, который город находился в среднем течении местной речки и был населен по преимуществу египетскими тетками. Один или два вечера, украшенные вечными пирогами и блинами, можно было вытерпеть довольно сносно, но потом делалось скучно. Тетки, в зависимости от темперамента, упражнялись в пасьянсе или практиковали физкультуру, и обе разновидности, всячески радуя плоть выпечкой, совершенно умерщвляли дух, отчего зевота производилась с таким хрустом, что заставляла вздрагивать соседей и поднимала на воздух стайки мелких птичек. Еще на море ездили, но это было сущее мучение: жили в курятниках, за все переплачивали втридорога, потом бессмысленно бились в волнах и трюхали на верблюде домой. Чаще же всего мотались на дачу, где выращивали вершки и корешки. Периодически возникал какой-нибудь недовольный, который начинал бунтовать народ. Что это, мол, за границу-то нас не пускают? Там, дескать, сервис, кокосы прямо на деревьях растут.

— То есть только руку протяни.

— Сервис там таков, что тебя же первого крокодил сожрет, — урезонивало таковых начальство, — мы там были и еле ноги унесли.

Упорствующих отправляли поглазеть на пирамиды, а раскаявшихся совершенно прощали, потому что начальство все-таки было хотя и строгое, но справедливое. Именно поэтому же оно задумалось, что недурно было бы обзавестись какой-нибудь заграницей, но такой, чтобы крокодил все-таки не сожрал. Задумалось и, долго ли коротко ли, обзавелось. Однако, так как и само было насквозь египетским, то и заграницу свою оборудовало по египетскому вкусу и вскоре туристы перестали различать, где родина, а где наоборот, что на каждом шагу приводило к досаднейшим недоразумениям. К тому же, там на заднем плане обязательно кто-то все время норовил упасть от расслабления членов или стукнувшись о какой-нибудь кокос, до которого, и правда, было рукой подать, и стукнуться об который было не столько вопросом доброй воли, сколько вопросом времени. Таким образом, блуждая среди трех сосен, прожили целую уйму лет, совершенно не развивая никакого туризма, а все сведения о нем извлекая из поговорок, присловиц и прочего незамысловатого.

А тем временем вокруг да около образовывались державы, где международным туризмом заинтересовались на государственном уровне. Сначала пробовали изобрести туристические агентства и даже спускали соответствующие распоряжения, но дело не пошло. Снизу несли какую-то ахинею с явным желанием снять с себя ответственность. Однако попутно была изобретена армия и купеческие караваны. Каковы должны быть туристические агентства никто понятия не имел и, за неимением лучшего, ими стали пользоваться для международного туризма. Пырились на достопримечательности, нарушали моральные законы, скандалили в общественных местах и привозили домой сувениры. Впрочем, армия и караваны вскоре перестали отвечать только туристическим требованиям. Так, например, когда мы записывались в армию, то надеялись посмотреть мир и, может быть, поскандалить в общественных местах, но на самом деле копали какую-то бездонную яму в центре СССР, хотя и не без скандала. А открыв столовую, убедились, что с таким ремеслом посмотреть мир мудрено, почему и пользуемся в своих географических любопытствах только слухами, которые приносят нам гости и врут при этом до полного косоглазия.

В Египте, между тем, так пока и не приобрели вкус к путешествиям. Собрались было в шестьдесят седьмом смотаться в Израиль на недельку, понарушать моральные законы, но не заладилось. С тех пор смирно проживают в Африке и в Саратове, где с утра до вечера вертят шаурму и пугают теток. Их попросили только следить за пирамидами, ради международных туристов всех стран, но и тут они не преуспели: по свидетельствам очевидцев, пирамиды стоят облезлые, вокруг какая-то пылища, верблюды орут, санитарных врачей побивают камнями, а в местных газетах пишут непонятными закорючками, но все равно ясно, что ничего хорошего ожидать не приходится.

Все изменилось, когда в тысяча восемьсот сорок первом году в Англии было изобретено уже настоящее агентство. Открытие первого в мире туристического агентства принадлежит Томасу Куку, который его так и назвал: «Томас Кук и кукин сын». Сам он был баптистским проповедником и как таковой считал, что для спасения нужно не пить вина и не курить табака, в прочем же полагаясь на календари и расписания поездов. Сын же был просто сын, какие обыкновенно бывают сыновья: шмыгал носом, гонял на велике и предпочитал супу булку с сосиской. Во время церемонии открытия, кстати, были, в частности, получены телеграммы от австрийских и российских крепостных крестьян, в которых они отмечали полезность сего открытия и приветствовали начинание. Есть, однако, легенда, что Кук на самом деле хотел открыть агентство по порабощению всего мира, но то ли в расчеты вкралась неточность, то ли в лабораторию внезапно ввалилась пьяная компания и все раскокала, то ли сам Кук в решающий момент случайно проглотил муху, но только в результате вышел международный туризм. Самому ему это изобретение принесло только горе и злосчастие. Решившись воспользоваться директорской скидкой в своем агентстве, он предпринял путешествие на Гаити с тем, чтобы позагорать и искупнуться, но там так надоел местным жителям своими поучениями по поводу винопития и табакокурения, что те съели его под кустом. А сын, тот ничего. То есть всплакнул, конечно, и потом засел у себя в конторе, а так как к тому времени сам уже родил сына, то и вывеску менять не стал.

И акцию сегодня мы посвящаем всем путешествующим, плавающим далече и летающим выше облацев воздушных. Помилуй нас, Господи Человеколюбче, иже на мори управи, путешествующим спутешествуй, и настави нас на стезю заповедей твоих. Аминь.

Акция: суп-лапша на курином бульоне  23 рубля, рагу из свинины 105 рублей. Ждём всех своих друзей по адресу: г. Астрахань, ул. Брестская, д. 9а, +79170833300 

sup_lapsha.jpg ovoshchnoye_ragu.jpg




Акция 13.09.2021 10:01

Ныне вспоминается выход в свет первого издания географического «Атласа Россiйскаго». День, когда атлас был изъят из мира идей и отпечатан в издательстве Академии наук. Тогда в Европе только у Франции был собственный атлас, и французы по этому поводу очень высоко держали носы. Стоило каким-нибудь там шведам или другим немцам начать чего-нибудь усложнять, шарить левой рукой около правого уха или попросту умничать, как французы делали сочувствующую мину и снисходительно спрашивали:

— У вас хоть атлас-то есть?

— Чего?

— То-то вот и оно, что «чего».

Один раз только их немного озадачили наглые итальянцы:

— Есть! — дерзко сказали они.

— А? — испугались французы. — И где же это он, позвольте?

— Дома лежит, в надежном месте спрятанный, — врали итальянцы, чувствуя, что уже малость косеют.

— Ну, ведь вы же все врете, итальянцы!

Потом, конечно, их с позором вывели на чистую воду, но они долго еще не унимались:

— А чего они? Может у нас еще лучше этот самый есть, да мы только не таскаемся с ним повсюду! Пижоны.

Папа же, которого тоже втянули в этот скандал, оправдывался тем, что не расслышал:

— Я думал, ананасы, — простодушно разводил он руками. — Еще у господ кардиналов спросил, что это, мол, при чем тут ананасы-то? Хе-хе… А ананасы есть и не слишком дорогие, правда же, господа кардиналы?

— Чистая правда, — загудели господа кардиналы, — еще и скидки, по предъявлению, понятное дело, атласа.

И вот, вообразите себе, в этакой непростой политической обстановке является вдруг российский атлас.

Первым воспрянул учитель географии, который до тех пор пил водку со школьным сторожем, и наука которого ограничивалась искусством обнаружения разнообразных направлений от права и лева до переда и зада, или же нахождения курса к ближайшей казенной лавке. Теперь же он до того уверовал в себя, что заказал задумчивому учителю трудов и размышлений деревянную указку и с ее помощью стал вводить учащихся в уныние.

— Погодите ужо, — гарцевал он перед строем гимназистов на рослом восьмикласснике, — вот я вам еще контурные карты придумаю!

Вообще-то учитель географии желал, чтобы указка была снабжена специальным механизмом, стреляющим маленькими, но болючими пульками, однако же сам испортил все дело, когда расхвастался перед учителем трудов и размышлений новеньким атласом и вообще наговорил много лишнего. Поэтому с того самого дня у учителей географии заведено враждовать с учителями трудов и размышлений и смазывать кончик указки ядом. Яд этот не слишком опасный, вызывает только сильный зуд, расслабление хвоста и в редких случаях обморок, и одно время даже рекомендовался Министерством просвещения, как вещество, обладающее несомненным педагогическим и, в то же самое время, юмористическим эффектом. Однако, и по сей день на уроках географии учащиеся почесываются, закатывая глаза, просятся выйти и не прочь уклониться в обморок.

Мы в свое время, хотя и были лишены учителя географии, но вместо него, сверх всякой меры были снабжены учительницей, которая, как мы были уверены, происходила из плененных и обрусевших немцев. До сих пор в нашем чреве трепещет ливер от воспоминания ее сакраментального: «Где есть твой дневник?». Однажды, уже будучи обремененными бородой почти до колен, мы столкнулись с ней на улице и тут же расположили руки по швам, почувствовав вкус железа во рту. Только бы она не спросила про дневник, в смятении думали мы. По понятным причинам, ничего вразумительного мы ответить не сможем и останется только почесаться и рухнуть в обморок, молясь при этом, чтобы хвост не слишком расслаблялся.    

Географические открытия с тех пор тоже пошли бойчее. Если раньше, даже такие титаны как Колумб или Ермак Тимофеевич устремлялись просто в белый свет как в копеечку, иногда упираясь в непроходимые места, время от времени нарушая государственные границы и периодически начиная ходить кругами, то теперь, после дарования атласа, поиск новых земель стал легким и даже по-домашнему уютным делом. То есть гряди себе потихоньку, пой псалмы, сверяйся с атласом и удобно обрящешь искомое.

В честь этого праздника, мы посвящаем акцию всем благоразумным первопроходцам, которые в своих подвигах никогда не пренебрегают географическим атласом и поэтому легко доставляют славу себе и своему отечеству. Акция: суп гороховый 21 рубль, котлета по-домашнему 64 рубля и перловка на гарнир 29 рублей. Ждём всех своих друзей по адресу: г. Астрахань, ул. Брестская, д. 9а, +79170833300

Только что мы кончили эту записочку, как пришло известие, что некоторый чекист, состоящий в ранге пулеметных дел министра, низринулся в водопад и нашел там себе потопление. То есть та самая формула, «Своим – все, чуждым – закон», в которой чекисты мнят отыскать для себя надежную ограду от жизненных бурь и вихрей, иногда оборачивается обретением надежной оградки. Все-таки, как показывает практика, свои тоже иногда нуждаются в соблюдении законов, хотя бы техники безопасности. И вот, чуждые, находясь под игом закона и шевеля волосами, наблюдали стремительный и мощный министерский полет, всякое мгновение ожидая, что министр в последний момент взовьется ввысь, обнаружив какие-нибудь скрытые доселе крылья, хитроумные реактивные силы, или уж, на худой конец, моторчик где-нибудь в потайном месте, ибо «своим – все», но он, паче чаяния, неожиданно подчинился закону гравитации. Для пользы отечества было бы разумным деликатно наставлять министров в некоторых, не слишком обременительных, законах физической и духовной жизни. Может быть даже, только лишь в рамках возглавляемых министерств. Тогда, возможно, мысль о посещении водопада показалась бы чрезвычайной и была бы ликвидирована сама, вместе с последствиями. Чтобы далеко не ходить, у нас же, в Столовой №100, был случай, когда райтера оставили местоблюстителем директорского кресла. Оставить-то оставили, но не объяснили, как опасны бывают банки с консервированными в собственном соку помидорами. Не знаем, что там между ними произошло, но он вышел со склада истекая томатным соком и дрожал потом, завернувшись в одеяло, пока его одежда крутилась в стиральной машинке. Да послужит сие уроком.  

sup_gorokhovyy_2.jpg kuritsa_v_ostrom_souse.jpg IMG__20150830__100424.jpg

 

ЯНДЕКС КОШЕЛЕК




Акция 06.09.2021 10:07

«Сто девяносто пять лет назад, в городе Санкт-Петербурге, на речке Фонтанке, где прогуливался великий Пушкин и бывал знаменитый Чижик-Пыжик, был открыт Египетский мост. На церемонию открытия, в частности, пыталась пробраться шайка каких-то голодранцев, которые называли себя египетской делегацией и на этом основании претендовали на участие в фуршете. Чтобы случайно не вытолкать послов и не рассориться с Египтом, был приглашен дедушка известного египтолога Владимира Семеновича Голенищева, потому что на ту пору в Петербурге никого более осведомленного в египтологии не было. Дедушка пристально рассмотрел голодранцев и доложил, что сии в египетском языке ни бельмеса, из их сбивчивой речи он понял только, что ахалай махалай, шашлык машлык и халат малат, а потом и вовсе опознал в них тех самых удальцов, что торгуют на Сенном рынке шавермой и прочей дрянью (выделено по заказу Столовой №100).

— Точно ли они, дѣдушка? — спросил его обер-полицмейстер Борис Яковлевич Княжнин.

— Это ужъ такъ точно. Какъ я состою купцомъ второй гильдiи, то и самъ въ Сѣнномъ лавки держу и на этихъ, прости Господи, египтянъ наглядѣлся.

Тогда липовых египтян, ради окончательного удостоверения, попросили прочесть иероглифы, которыми был украшен мост.

— Хухры мухры? — неуверенно предположил один из них.

— Ахъ, вы же свинксы! — сказал Борис Яковлевич и препоручили всю шайку городовому с наказом доставить их по месту жительства, в Сенной рынок, и глаз не спускать.

Потом, правда, оказалось, что это действительно была египетская делегация, а на вопросительную ноту египтян об их судьбе было отвечено, что они совершенно слились с торговцами Сенного рынка, полностью растворились и отказываются выходить. Тогда египетское правительство, угрожая своими казнями, потребовало сто рублей, а когда в ответ получило сочувственный иероглиф и обещание назвать дедушку Владимира Семеновича Голенищева «старымъ колпакомъ», то предложило купить у них, по крайней мере, шаверму, но тут начались какие-то африканские страсти, и переписка оборвалась.  

После того, как египтян услали на Сенной, мост начал действовать, по нему немедленно принялся гулять Пушкин, а Чижик-Пыжик в распахнутой бобровой шубе и пьяный в коромысло незамедлительно стал там бывать, пока в тысяча девятьсот пятом году египетские силы не оставили его, и он не рухнул в Фонтанку, в то самое время, как по нему проходил конногвардейский полк. Этой, без преувеличения можно сказать, мокрухе предшествовало следующее событие: там же неподалеку квартировала не то дочь бывшего почтмейстера, не то бывшая дочь почтмейстера (тут историки, по меткому замечанию главного чекиста РФСР, имеют несколько версий) Мария Ильинична Ратнер и в момент прохождения гвардейцев высунулась из окна и прокричала: «Чтобъ вы всѣ провалились». Если бы она вздумала бы кричать лет через двадцать, то ее без сомнения бы затаскали, а так ей просто присвоили наименование «Мария Египетская» и отправили на театр военных действий в надежде, что она своими способностями сможет причинить врагу какой-нибудь вред. Поначалу ее привязали к лафету и выкатили против неприятельских позиций, но она, во-первых, угрожала, что если ее не отвяжут, то повернет свое жерло против русских войск, на которых она уже потренировалась и имеет кое-какую уверенность, а во-вторых, напирала на то, что нет такого закона, чтобы дочь, хотя и бывшую, почтмейстера, да к лафету. Говорят, этим юридическим казусом заинтересовался сам генерал Куропаткин, который посылал к юристам с вопросом: «Неужели правда?» и получил ответ, что да, правда.

— По секрету, конечно, можно было бы, — сказали юристы, — но такъ какъ вышеозначенная особа такъ зычно кричитъ, что о ней уже начинаютъ поговаривать иностранные журналисты, то нашъ вердиктъ: нельзя.

— А вотъ еще я слыхалъ, — не сдавался Куропаткин, — что мятежныхъ сипаевъ такъ-таки можно.

— А дѣвица Ратнеръ что, изъ мятежныхъ сипаевъ?

— Нѣтъ, — развел руками Куропаткин.

— Ну, тогда нельзя, — ехидно сказали юристы.

Тогда Марию Ильиничну отвязали, она некоторое время бродила вдоль позиций, грозила противнику зонтиком и что-то выкрикивала, но видимых разрушений не произвела и была отправлена за казенный счет домой, на Фонтанку.

После переворота семнадцатого года за ней зорко следили, и когда поблизости что-нибудь обрушивалось, то первым делом подозревали ее и высылали за сто первый километр, а так как советская власть умела все так наладить, что рушились иногда даже монолитные конструкции, то и Мария Ильинична проводила, по преимуществу, скитальческий образ жизни. Так она докочевала до Казахстана, а в марте шестьдесят первого года от греха подальше ей был придан новый импульс, и она начала обратное движение. В девяносто первом году, по недосмотру, а по мнению некоторых, по злому умыслу она оказалась в сто одном километре от Москвы, и советская власть обрушилась сама. Мария Ильинична некоторое время ожидала допроса и обыска, а не дождавшись пошла в ближайший околоток и сказала:

— Я тут ни при чем, чтоб мне провалиться, — и немедленно обрушилась.

Участковый очень удивился и долго после этого рассказывал всем подряд:

— Р-р-раз! И в мелкие кусочки»

Когда Василий Иванович прочитал эту записочку, то очень нас похвалил.

— Вот, — сказал он, — сразу видать, что вы встали на путь исправления. Это же настоящий урок истории! И как кстати про «несколько версий» ввернули!

— Мы тоже, — ревниво сказал отец Василий Лимпопов. — Уже и изменения в житие Филиппа вносим.

— Вот как! — обрадовался Василий Иванович. — Вскрылись-таки новые факты!

— Как стало известно, подавился подушкой. Остальными версиями можно уже пренебречь.

— Как же это так, подушкой…

— Во святых всякие чудеса бывают. Сподобился еси…

— Ага, — почесал нос Василий Иванович.

— Вот только, — снова обратился он к нам, — зачем столько ятей? Ладно там райтер, он давно под подозрением, но уважаемые люди, хоть и не советские, генерал, обер-полицмейстер…

— Тогда всѣ такъ говаривали, — лениво промямлил райтер.

— Неужто правда? — повернулся Василий Иванович к отцу Василию.

— Наперед нельзя в точности угадать, но думаю, что брехня.

Акция: суп-лапша куриный 27 рублей, плов из говядины 30 рублей за 100 грамм. Ждём всех своих друзей по адресу: г. Астрахань, ул. Брестская, д. 9а, +79170833300

sup_lapsha.jpg plov_s_kuritsey.jpg

 

ЯНДЕКС КОШЕЛЕК




АКЦИЯ 30.08.2021 10:01

Читатели часто просят нас опубликовать наконец какую-нибудь смешную историю. И, может быть, даже про еду. Уважая в них сочетание удивительной смешливости и требовательности, мы уже было взялись искать автора, но оказалось, что к райтеру за этим делом идти бесполезно из-за его уверенности, что мы ведем скучную аналитическую страничку, а он по мере сил в этом участвует, если не норовит увильнуть. Мальчишка Матфей, собственно, и ведет аналитическую страничку, то есть анализирует себе помаленьку и в ус не дует. Директор в своей простоте думает, что мы рекламируем столовскую еду и заботимся о преумножении, и разочаровывать его никто не захотел, а повара сказали, что могут только обубликовать. Мы задумались только на секунду, чтобы осмыслить, а в следующую уже ловко уклонились от летящей сковородки. То есть для выживания в Столовой №100 важна не столько мыслительная способность, сколько хорошая реакция, но это мы и так знали. Тогда мы решились написать сами, но вышел один ужас, поэтому сегодня мы вынуждены опубликовать

 

«Поучительные истории про еду в жанре ужасов».

 

Часть первая, из которой читатель узнаёт, что пирожки бывают обыкновенные, необыкновенные, чудесные и трансцендентные, что, впрочем, он и так прекрасно знал или догадывался.

Как все прекрасно знают или же догадываются, пирожки бывают обыкновенные, необыкновенные, чудесные и трансцендентные. Райтер хотел насладиться обыкновенным пирожком и зашел за этим в столовку где-то посреди Ставропольского края, а имея в виду, что это поучение написано в ужасном жанре, то тут же надлежит упомянуть о неясных тенях, мятущихся под столовским потолком, жестоком ветре, треплющем райтерские щеки, и о зловещем скрипе половиц. Райтер избрал для себя пирожок с вишней, рассудив, что любит вишню, желает с нею воссоединиться и скрипнул при этом половицей. Деликатно куснув его с одного из двух концов, он обнаружил вишневую кость, иначе именуемую бобком.

— Смотрите, — обратился он к торгующей деве, — сколь костистъ вашъ пирожокъ.

Ответом же ему было уханье совы, свившей гнездо в потолочных балках. Солнце клонилось к закату, и серое небо постепенно наливалось кровью, когда райтер сделал второй укус и своим языком без костей насчитал уже пять вишневых косточек.

— Ну, знаете ли, — сказал он и вынул из-за пазухи путеводитель по Ставропольскому краю.

«Коль скоро ты прогневил Господа до того даже, что Он привел тебя в Ставропольский край, о путник, то наблюдай себя, когда взалкаешь, ибо вишню там отнюдь не колупают, но вкладывают ее в пирожок в первобытном виде за тем, что имеют твердую надежду на крепость зубов и за недостатком колупаторов на душу населения», сообщалось в путеводителе.   

— Что за чортъ, — пробормотал райтер, — эй, баба, а баба! Что это за обязанность вы тутъ на себя приняли бобки въ пирожокъ закладывать?

— А у нас и всегда-то так, — улыбнулась торгующая беззубым ртом, — и повар наш отродясь вишневым колупанием рук не марал. Потому, говорит, что в бобке-то самая полезная сила сокрыта.

— Несчастный, — сказал райтер, — онъ помѣшанъ. Бѣдный поваръ!

— Я ворон, — донеслось с кухни, — ворон, а не по-о-овар!

— Вотъ такъ опера. Да ну-ка васъ, — сказал райтер и с тем выскочил вон.

 

Часть вторая, из которой читатель узнаёт, что ставропольцы виноваты, но не во всем, а вернее будет сказать, что не во всем, но виноваты, виноваты, виноваты.

Уже смеркалось, и неясные тени, увязавшиеся за райтером из столовки, густели и набирались своих злобных сил.

— Надо было на самолетѣ летѣть, тьфу на васъ, — плевался райтер, оглядываясь на тени, — и какой только сволочи на свѣтѣ не водится.

Под фонарем он увидел старуху, торгующую пирожками, рядом с которой уже вился какой-то несчастный в желтых лосинах, взыскующий ее товара. Осторожный райтер решил, что прежде узнает, с чем ее пирожки, и если окажется, что с вишней, то пересилит желание полакомиться и выскочит вон.

— Съ чѣмъ твои, бабуся, пирожки? — бодро спросил он.

— Скiльки? — в свою очередь спросила старуха у покупателя в лосинах, но посмотрев при этом на райтера.

— Съ килькой! — ахнул райтер и с тем выскочил вон.

Стоит ли говорить, что эта старинная женщина имела нос крючком, костяную ногу и горб, на котором росли мухоморы.

 

Часть третья, из которой читатель узнаёт, что рыбьи бобки ничуть не лучше вишневых.

В общем, пирог с рыбой был действительно с рыбой, без обмана. Все натурально и даже натуралистично. Собственно, это и была рыба. Длиной двадцать сантиметров, закутанная в тесто и запеченная в адском пламени рыба. Водяной червяк, как говорят в Азии. Возможно, что и вместе с кишками. Во всяком случае, она смотрела на райтера тухлым глазом, как бы говоря: «Не ешь меня, я тебе пригожусь».

— Не буду, — сказал райтер и с тем выскочил вон.

Мы просим читателей немного упростить нашу работу и самостоятельно вообразить себе трассу Р-216 Элиста-Ставрополь и ведьмин шабаш среди кукурузного поля.

 

Часть четвертая, из которой становится ясно, что смотреть из тарелки могут не только рыбы.

В предыдущих частях мы, надо сказать, малость перестарались с ужасами. Так, что даже райтер заметил:

— Что-то ужъ больно много всякаго зловѣщаго. Ужъ не угодилъ ли я ненарокомъ въ чью-нибудь дурацкую писанину?

Словом, не будем больше нагонять страху, а то он догадается, вылезет из понедельничного текста и накостыляет.

На этот раз райтер внимательно прочитал меню.

— Вотъ, — сказал он, — куриный супъ. Нужно будетъ только уточнить, не принадлежалъ ли этотъ супъ курамъ и не былъ ли отнятъ у нихъ ради наживы.

Уточнил, и его заверили, что суп никогда в куриной собственности не находился, но принадлежит столовой и свободно меняется на деньги. Оказалось, однако, что в Ставрополе под куриным супом следует понимать суп из всей курицы с когтями, рылом и, возможно, перьями. В тарелке плавала самая устрашающая анатомия, а поверх всего, как ей и положено, была голова, равнодушно разглядывающая райтера, и лежали две скрещенные лапы: «Это не Америка, масса Дик! Это Африка!».

Райтер помолчал и с тем выскочил вон.     

 

Часть пятая, из которой читатель узнаёт, как сладок иногда бывает простой говяжий бульон.

Однажды райтер уже был травмирован, когда его пригласили на вареники в астраханском селении. Тогда на стол подали холодную железную миску с варениками, подернутыми сверху зеленоватым желе. Из бока одного из них торчала довольно длинная рыбья кость.

— Это что же, — спросил райтер, собираясь падать в обморок, — такiе вареники?

— С окунями! — радостно отвечали ему.

В ответ он очень натурально изобразил звук падающего тела.

Поэтому, находясь в таком, как бы сказать, кулинарно-экзотическом месте, райтер семь раз все переспросил.

— Это хорошо, что съ творогомъ. Это вѣдь означаетъ, что безъ окуней? То есть вареники съ творогомъ, это такiе вареники, въ которыхъ имѣется творогъ, а болѣе ничего не имѣется? Замѣчательно. А то нѣкоторые думаютъ, что въ вареники съ творогомъ можно запихать все на свѣтѣ и при этомъ надѣяться на благопрiятный отвѣтъ на страшномъ судищи Христовомъ. Но у васъ вѣдь не такъ, а? Не на таковскихъ напали-то, а? Послѣднiй вопросъ: вы туда вымя не закатали? Ну, мало ли, молочный продуктъ, до, да се. Вы не деритесь, вы толкомъ скажите: ничего, кромѣ единаго творога? Это генiально!

Когда перед райтером поставили дымящую тарелку, он с удовлетворением отметил, что вареники покоились в собственном соку. Добавил сметаны и щедро снабдил все сахаром. Посмотреть на это из кухни вышли повар с судомойкой. Райтер было решил, что попал в читающую столовую, был узнан, и теперь ему будут жать руку, а может быть, чего доброго, и не взыщут по счету. Но оказалось, что бульон, в котором плавали вареники был говяжий. В общем, был скандал, потому что райтер не хотел платить. В результате его уговорили не только заплатить, но и все доесть, чтобы не расстраивать повара.

— Всѣ ставропольцы – еретики, — крикнул райтер и с тем выскочил вон.

 

Эпилог.

Некоторое время по возвращении, райтер дул на воду, сторонился кустов и все время норовил выскочить вон, однако свойственные нам такт, терпение и безграничная любовь, с одной стороны, и здоровое жизнелюбие пятидесятилетнего райтерского организма, с другой, сделали так, что он уже опять порозовел и вновь обрел веру в еду. Даже ставропольцев, как кажется, простил. Во всяком случае, уже не подговаривает Василия Ивановича двинуть на Ставрополь войска и разорить это «языческое мѣсто».

Акция: суп гороховый 20 рублей, оладьи  из печени 55 рублей и на гарнир рис 32 рубля за порцию. Ждём всех своих друзей по адресу: г. Астрахань, ул. Брестская, д. 9а, +79170833300

sup_gorokhovyy_2.jpg ol.jpg IMG__20160109__143524.jpg

 

ЯНДЕКС КОШЕЛЕК




Акция 23.08.2021 09:32

Сегодня вспоминается знаменитый переезд артиста Годунова в Америку. Объяснить современным комсомольцам, в чем состоит знаменитость этого переезда, мы не смогли. Ну, в самом деле, сидит человек на узле, смотрит бессмысленно по сторонам, держит в руках горшок с геранью и время от времени пугливо пересчитывает чемоданы, проверяет паспорт с билетами и прислушивается к гнусавым вокзальным объявлениям. Что тут такого? Ну, может быть, еще клянчит кипяток в буфете и ест мертвую курицу. Особенно не преуспел в этом райтер, который всякое объяснение начинал словами: «Какъ бы вамъ, дуракамъ, объяснить?», а это сразу так запутывало комсомольцев, что они совершенно переставали слушать, но начинали щелкать пальцами и озираться. Кроме того, не знаем уж зачем, но принимался точить штык, сердито ворчать и противно кусать длинный ус, что порождало массу посторонних вопросов. Откуда у него взялся штык, зачем он там ворчит и за каким дьяволом, наконец, кусает ус, тем более, что ус в Столовой №100 прозябает только у завхоза на верхней губе, а это делает кусание даже вдвойне противным. Но он только хохотал, гладил себя по лысине и говорил:

— Да-а-а, классика.

А ведь он вошел в такие годы, что лысина у него почти уже везде. То есть даже еще хуже того. От старинности ли или от глупого фрондерства, но там, где должны биться кудри по ветру, там голо и уныло, а там, где они не должны, там, как на грех, вьются и даже дерзают пробиваться из-под бархатного жилета и глядят оттуда, как бы говоря: «А мы тут». Вот и вообразите теперь, как мы вынуждены изворачиваться, чтобы и обед изготовить, и уследить, чтобы его с раздачи не унесли в обход кассы, и то, и се, и не встретить при этом на пути райтера, что уже прямо запрещается санитарными врачами, потому что он заявил на днях, что люди должны встречаться, беседовать, обниматься и обмениваться жидкостями, а не просто чихать друг на дружку и хлопать глазами из скафандров, состоя в то же самое время в рабстве у Роспотребнадзора. Мы, яко столовая, конечно, хотели бы согласиться, но как состоящие в рабстве у Онищенки, решительно не можем.

Поэтому сегодня ограничиваем круг общения только теми тертыми калачами, которые знают, что для описания годуновского переезда требуется не столько жанр комедии положений, сколько детектив с элементами гротеска. Ведь ему даже пришлось приклеить на голову парик, а тот так и не смог после отклеиться и это привело к тому, что несчастный Годунов проходил всю жизнь с нелепыми длинными и белыми волосами. Состричь их не удавалось, потому что парик так плотно вклеился, что начал получать питательные вещества прямо из годуновской головы и расти при этом не по дням, а по часам. Поэтому в кино ему предлагали только роли всяких гадов, белокурых бестий и прочих в этом роде, а он всегда мечтал сыграть доброго человека с худым знанием английского и кучерявым микрофоном на голове.

И хорошо еще, что на момент его переезда рядом не случилась товарищ Карацупа со своей собачкой Индусом, а то бы эта Карацупа вцепилась бы в одну его ляжку и закоченела бы, а собачка в это же время — в другую. Они больше трехсот раз проделывали этот фокус и всегда успешно. Только надумает какой-нибудь советский гражданин поменять место жительства или просто махнуть через границу в магазин, ради своей не до конца еще изнуренной буржуазности, как неизвестно откуда выскакивают собачка с Карацупой, щелкают зубами и хватают за ляжки. Тут и ФБР бы не помогло. Так и пришлось бы Годунову возвращаться домой, в бутафорскую Большого театра, или до самой смерти ходить с Карацупой и собачкой на ногах. А они потом начали бы получать питательные вещества из годуновских ног и расти не по дням, словом, испортили бы артисту все впечатление от жизни.

Но, счастье было на стороне Годунова, что с представителями этой фамилии случается нечасто. Он благополучно сменил место жительства, попутно поссорив Брежнева с Картером, но они и без того все время собачились, и расставшись со старой женой, которая уехала к своей мамаше практиковать с ней советский патриотизм.

С работой по специальности только у него не заладилось. Тут надо пояснить, что в России, да и вообще в Европе, балет был местом, куда принцы ходили приискивать себе любовниц, рыцари поглазеть, солдаты дуть газировку в фойе, а крестьяне дожидаться всю компанию на козлах. Поэтому, с одной стороны, чтобы не прослыть уж вовсе неприличным местом, балетным приходилось подтягивать всякие небылицы про высокое искусство, а с другой, на козлах, крепло убеждение, что балет, это присущая господам каторга, необходимая, чтобы прославиться культурным человеком. Потом, когда русские принцы совершенно охладели к балету, а комиссары более искали себе любовниц среди учащихся средних школ и институтов, балетные и крестьяне остались один на один. Им к тому времени и договариваться уже не было нужды. Каждый просто остался при своем мнении. С одной стороны, магия высокого искусства, с другой же — каторга несколько облегченная буфетом. В Америке же вся эта присказка вовсе прошла как-то стороной и балет почитался ровно тем самым, чем и являлся, то есть разной степени откровенности танцульками без, знаете ли, трагического налета гениальности, что ли. Годунова добром просили чего-нибудь сплясать запросто, без надрыва, истерики и тому подобного, но он решил сниматься в кино в виде надрывающихся злодеев.

Ностальгией, как говорят, не страдал, предпочитая виски. И этим он отличался от одного нашего знакомого, который хотя тоже предпочитал виски, но при этом страдал. Переехал он позже и поэтому день его переезда не вспоминается и не празднуется, а так как происходил из городка, в котором даже кремля и собора не было, то поначалу ностальгировал по всяким сомнительным пустякам: по котельной, по скотопрогонной улице, по язычку на водочной пробке и так далее. Но потом вдруг сказал сам в себе: «Да что же это я, мол, стыдно кому сказать» и стал грустить по родным березкам, хотя березки в его родном краю росли и не слишком охотно. Как-то увидев березку, он напрямик прошагал к ней и приникнув щекой заговорил всякую ерунду голосом актера Тихонова, а в ответ услышал:

— What do you do?

Этот, показавшийся чересчур чопорным английский вопрос, так расстроил нашего знакомого, что он заругался и попытался березку заломати.

Позже, когда выяснилось, что вопрос исходил от полицейского, а обвинитель требовал казней египетских за покушение на символ Нью-Гемпшира, он хлопал глазами и бормотал:

 — Да какого еще Нью-Гэмпшира? Это ж березынька…

К счастью, судья был из ирландцев и объяснение адвоката, что его клиент был выпимши, вполне его удовлетворило. Наш знакомый уплатил штраф и теперь смотрит Рашу тудей, где его учат ностальгировать правильно и без ущерба.

А акцию сегодня мы вынуждены посвятить всем уехавшим, а также всем оставшимся и вернувшимся, потому что, сами понимаете, они тут вокруг ходят и, кажется, уже начинают пощелкивать пальцами и озираться.

Акция: борщ 36 рублей, шницель из курицы 60 рублей и картофель пикантный 26 рублей за 100 грамм. Ждём всех своих друзей по адресу: г. Астрахань, ул. Брестская, д. 9а, +79170833300

IMG__20150802__093139.jpg img__20160325__142954.jpg IMG__20151019__104924.jpg

ЯНДЕКС КОШЕЛЕК




Акция 16.08.2021 11:10

А в Столовой №100 словили расиста. Он, гад такой, метался, клеил усы, задирал воротник, заметал следы специальным помелом и вообще уходил от погони каким-то неведомым трехсложным методом, которому его научили в его расистском штабе, но был тем не менее словлен и представлен на планерке пред директорское лицо.

— Вот он, беглый, стало быть, расист, — торжественно сказал завхоз и сорвал с расистовой главы мошеннический парик, под которым немедленно забрезжила напоминающая тонзуру лысина.

— Ишь ты, лысая башка, — сказал директор, — совсем как у нашего райтера.

— У него и нос как у райтера, — согласно кивнул завхоз, — а ну, пошевели носом, вражина. Вон, видали? Не нос, а утес. Раскис только малость, от усердия при поимке.

— Вообще, если бы не кандалы и кляп, то я бы подумал, что передо мной райтер и есть, — сказал директор. — В чем вина сего расиста?

— Говорил, что белого шоколада не любит. Отвечай, гадюка, было ли такое? — навис над расистом завхоз.

Расист на это молча хлопал глазами то на директора, то на завхоза.

— Ничесоже ли отвещаваеши, что сии на тя свидетельствуют? — спросил директор.

— Что, язык проглотил? — загремел завхоз.

— Заберите у него кляп, — сказал умный директор, — небось сразу заговорит.

— Я не то, чтобы не люблю, — действительно сразу заговорил расист, — люблю, конечно, но просто не так пылко, что ли. Наподобие, как какую-нибудь троюродную тетку из Вологды: люблю, но не думаю про нее ежеминутно.

— Запишите, — тут же велел директор, — имеет троюродную тетку в Вологде, которую недолюбливает.

— Чертов гендерный расист! — раздалось из зрительного зала.

— Нет, нет, не записывайте, — испугался расист, — это не я, я только для примера, мол, некоторый человек, скажем, астраханец там или навроде того, а у него тетка в Вологде проживает на пенсию, ну, и он, ясное дело, не всякое время ее поминает, но иногда, по человечеству своему, позабывает помянуть. А потом, конечно, очувствуется и, глядишь, вспомнит. Вот, дескать, какой забавный кунштюк: я тут себе прохаживаюсь, а в Вологде-то у меня тетка живет и хлеб жует.

— Вот, дамы и господа, — повернулся директор к зрительному залу, — похоже, что тут целая преступная сеть скрывается.

— Как фамилия этого человека? — оборотился он к расисту.

— Фамилия его как? — подхватил завхоз, несколько рисуясь перед залом.

— Не зна… ай! Смирнов, Смирнов его фамилия! Он в Советской улице прописанный живет, между котельной и забором, на котором неприличное слово есть. А в соседях у него Платон Петрович Сторублевцев, у которого голова уменьшается, который в переписке с Академией наук состоит и все магазин ношеных шляп желает открывать, а на лацкане гробик носит, а белый шоколад не любить можно и даже поощряется, в отличие от коричневого, а в особенности черного, это уж Боже упаси, — выпалил единым духом расист и обессиленно свесил голову на грудь.

— Врет? — повернулся директор к завхозу.

— Конечно, — неуверенно пожал плечами завхоз, — он же расист, как же ему не врать?

— А вот ты лучше скажи, отчего ты так на нашего райтера похож? — схватил он за шиворот расиста.

— Да оттого, что я и есть ваш райтер, идиоты вы дурацкие!

— Ага! А почему тогда без ижиц разговариваешь?

— Я подумал, что меня за антисоветчину ловят, ну, и сподличал от страху. Сейчас, погодите, в себя приду только.

— Ну, отлично, — сказал директор, — учения по поимке расиста в Столовой №100 на этом заканчиваются.

— Учения?! — хором удивились райтер с завхозом.

— Разумеется. Вы объявления не читаете, а перед входом, между тем, висит объявление: «Сегодня, 8:00 до 9:00 в Столовой №100 будут проводиться учения по поимке расиста. Приносим свои извинения и прочее». Тем более, что праздники на сегодня все вышли. День малинового варенья есть, но про него райтер уже написал в день пирожка с малиновым вареньем.

— Я не зналъ, — покаянно молвил райтер, но директор на это поднял затворяющую уста ладонь.

— А стоило бы знать. Можно было бы поздравить советский народ с днем издания приказа «Об ответственности военнослужащих за сдачу в плен», но они сами меж собой спорят, нужно ли было расстреливать генералов Качалова и Понеделина в сорок пятом за измену или стоило прежде помучить.

— Такъ вѣдь они присягѣ измѣнили въ семнадцатомъ году и обратили оружiе противъ законныхъ властей! — не сдержался райтер.

— Вот, — указал на него директор, — слыхали? С таким праздником опять конница Аттилы прискачет, чего доброго. В США сегодня день ВДВ. Им и так в последнее время тяжело, а тут еще такое. А поимка расиста, дело веселое. Движуха! Обилие прямой речи! Райтеру нос расквасили. И все, главное, довольны. Кроме райтера, но он и так расист, так ему и надо.

На этих словах все воздали хвалу Господу за то, что у нас такой догадливый директор, а сама столовая дала свисток и поехала дальше, в неведомое грядущее.

Акция: суп-лапша на курином бульоне 22 рубля, котлета рыбная 55 рублей и гречка на гарнир 32 рубля. Ждём всех своих друзей по адресу: г. Астрахань, ул. Брестская, д. 9а, +79170833300

sup_lapsha.jpg kotlety_rybnyye.jpg IMG__20151109__103340.jpg

ЯНДЕКС КОШЕЛЕК




Страницы: [ 1 ] [ 2 ] 3 [ 4 ] [ 5 ] [ 6 ] [ 7 ] [ 8 ] [ 9 ] [ 10 ] [ 11 ] [ 12 ] [ 13 ] [ 14 ] [ 15 ] [ 16 ] [ 17 ] [ 18 ] [ 19 ] [ 20 ] [ 21 ] [ 22 ] [ 23 ] [ 24 ] [ 25 ] [ 26 ] [ 27 ] [ 28 ] [ 29 ] [ 30 ] [ 31 ] [ 32 ] [ 33 ] [ 34 ] [ 35 ] [ 36 ] [ 37 ] [ 38 ] [ 39 ] [ 40 ] [ 41 ] [ 42 ] [ 43 ]
Адрес:
г. Астрахань ул.Брестская, 9а. 
GPS: N 46°19.48' E 48°1.7',ул. Кирова, д. 40/1,координаты GPS: N46.343317, E48.037566