Шестнадцатого июля тысяча семьсот сорок восьмого года Михаил Ломоносов впервые сформулировал закон сохранения материи. Сами мы не видели, но один заслуживающий доверия студент рассказывал, что в московском университете до сих пор хранится писанный экземпляр этого закона, на титуле которого рукой Ивана Даниловича Шумахера начертано: «Не может сего быти», а ниже, рукою Ломоносова, приписано: «А вот подите», чем он, кроме прочего, косвенно подтвердил свою славу русского стихотворца. Василий Иванович, который присутствовал на планерке с целью, во-первых, не дать ей перерасти в черт знает что, а во-вторых, потому что всегда был не прочь позакусить, сказал по этому поводу, что в этом случае приличнее послушать Шумахера.
— Михаил Васильевич, конечно, большой ученый и мастер задать немцу перцу, за что мы его все любим, но Иван Данилыч, как ни крути, а все-таки начальство и престидижитаторства, кстати, никогда не избегал. А всякое начальство от Бога. Так ли я говорю, ваше преподобие?
— Совершенно верно, — подтвердил Лимпопов, который неведомым образом тоже оказался на планерке и сидел в президиуме как ни в чем не бывало, вертя четки и поводя носом в сторону кухни.
— Вот именно. Как любящий отец вам говорю, — сказал Василий Иванович, в манерах которого действительно тут же появилось много отеческого, — закон там или не закон, а ваше дело материю исправно пополнять, а уж что до сохранения, то предоставьте мужам совета. Или советским мужам, что одно и то же. К тому же, мы по-прежнему проживаем в России, а тут, как известно, закон подобен дышлу.
Директор, несмотря на то, что всегда держал руку Василия Ивановича в надежде, что и ему вдруг чудесным образом перепадет от престидижитаторских затей, на сей раз физически почувствовал, как из его кармана утягивают деньги.
— Уведи его в кухню, ради Христа, — шепнул он завхозу, — и Лимпопова прихвати. Накорми их там гороховым супом, что ли. А то сейчас вся столовая развалится.
— Даже не думайте, — погрозил он кулаком общему собранию. — Это закон физический, а отнюдь не химический, поэтому если у кассира завелся незапланированный доход, то это значит, что у директора в кармане посвежело. А кто директора раздевает, тот слезы проливает. Одна математика и никакой химии.
Но здесь, нужно прямо сказать, директор был не прав. Тут, конечно же, не без химии обошлось. Да и что же такое химия, если, по слову самого Ломоносова, не наука, показывающая, как «из нескольких взятых тел порождаются новые»? И кулинария, если особо не принюхиваться, то же самое и есть. Кто бы, спрашивается, мог предположить, что тот же гороховый суп поначалу бывает раскидан по полям и лесам и, только будучи собран и запарен в кастрюле, обретает такие несомненные качества супа, что даже Василий Иванович смотрит в тарелку и думает: «Се суп, в котором нет лукавства»? А коли так, то кулинарии должны быть присущи и другие химические признаки. Коротко говоря, все равно будут химичить: брать несколько тел и порождать новые или просто так, как говорит наш завхоз «Взял да и пошел», без, стало быть, порождений.
— Ну хорошо, — сказал тогда директор, — может, я и не прав, но я все равно прав. А Василия Ивановича слушать не нужно, это он шутит, а тем паче по делам его поступать не следует. Чревато.
Но мы-то с вами сидим и понимаем, что чем ближе второе пришествие Господа нашего Иисуса Христа, тем все вокруг делаются серьезнее и не шутят уже почти что ни за что.
А акцию сегодня мы посвящаем удивительному закону сохранения материи, после открытия которого всем в точности стало известно, куда что подевалось, но оттягать назад покуда не позволяет Василий Иваныч. И несите ее уже скорее, пока райтер не проснулся и не начал всех вокруг стыдить своей дурацкой реституцией.
— Да, — сказал потягиваясь райтер, — несите, а то я уже почти. Вы, къ примѣру, знаете, что восемьдесятъ пять процентовъ пахотныхъ земель въ европейскихъ губернiяхъ принадлежали крестьянскому сословiю? И столько же городскихъ — обывателямъ? А въ Сибири и всѣ, навѣрное, сто?
Скорее, скорее акцию, натощак это выслушивать совсем уже скушно. Акция: суп гороховый 17 рублей, курица под соусом карри 49 рублей, а на гарнир рис всего за 24 рубля порция. Ждём всех своих друзей по адресу: г. Астрахань, ул. Брестская, д. 9а, +79170833300, координаты GPS: N 46°19.48' E 48°1.7 и ул. Кирова, д. 40/1, +79171916982, координаты GPS: N46.343317, E48.037566
Александр Белл, знаменитый изобретатель телефона, родился в Шотландии, а после переехал в Америку, и ни одна, черт побери, собака не обвинила его в измене родине или хотя бы в черной неблагодарности, что, мол, учили его, лоботряса, учили, а он дал в конце концов тягу в САСШ и взялся приносить там плоды. Наоборот, его даже наградили медалью, которую он после принужден был всюду таскать с собой и показывать любопытствующим.
И Антонио Меуччи — менее знаменитый изобретатель телефона, родившийся в герцогстве Флорентийском и уплывший в Америку, — тоже не был даже проклят на родине, хотя этого и стоило ожидать от его энергичных компатриотов. Наоборот, они выпустили почтовую марку, на которой изобразили Меуччи с бородой, глобусом и молнией, что ему очень идет.
Господин Клевитан из телевизора говорит, что нужно было все-таки проклясть обоих, но в Столовой №100 продолжают сомневаться, ссылаясь, в основном, на тот факт, что до отъезда в Америку оба чинили удочки и запоры для сараев, а после изобрели телефон.
В случае Александра Белла дело было так. Будучи преподавателем физиологии речи, он в то же самое время очень боялся, что рано или поздно его могут здорово укусить за пальцы, и поэтому все больше и больше скучал. Сначала решил обучить свою собачку говорить, но она только дышала, высунув язык, виляла хвостом и жалостливо смотрела. Делать нечего, тогда Александр Белл взял и изобрел телефон.
Что же касается Антонио Меуччи, то тут ничего толком сказать нельзя. Старик так дурно говорил по-английски, что знаем мы о нем только с чужих слов.
И вообще, мы так катастрофически мало знаем об этом деле, что ничего больше сказать не можем. Если бы Столовой №100 поручили изобресть телефон, то мы бы, кажется, только сидели бы, выпучив глаза, и дышали, высунув язык, жалостливо посматривая вокруг, а некоторые еще и хвостом бы виляли.
Вспомнили мы об этом только потому, что сегодня какая-то дата, связанная с телефоном, и, следовательно, всех, кто телефонам не чужд, мы спешим поздравить и пожелать здравия.
Акция: борщ 20 рублей, шницель из курицы 45 рублей, картофель запеченный с сыром 38 рублей. Ждём всех своих друзей по адресу: г. Астрахань, ул. Брестская, д. 9а, +79170833300, координаты GPS: N 46°19.48' E 48°1.7 и ул. Кирова, д. 40/1, +79171916982, координаты GPS: N46.343317, E48.037566
У нас тут установилась ужасная жара. Старожилы уверяют, что ничего особенного, что каждый год одно и то же, но никому от этого не легче. Даже наоборот, хочется понадавать этим старожилам по сусекам. Или по сусалам. Неважно. Мы бы так и сделали, если бы не жара и не лень пошевелиться. Старожилы же, чуя свою безнаказанность, только час от часу делаются наглее и нахрапистее. Уже дошли до утверждений, что и жарче бывало, а вот, дескать, посмотрите-ка на нас, на старожилов, какие мы юркие и с лица гладкие и как мы только что колесом не ходим, а в остальном — бланманже да и только. А мы лежим, раскисаем и чувствуем, как в душе нашей возрастает гнев против старожилов, которые, конечно же, врут, что не ходят колесом, а ходят, непременно ходят, когда никто не видит.
И какой только черт занес русских людей в эти кромешные степи? Сегодня, кстати, годовщина этого события. Второго июля была взята Астрахань. То есть никаких иллюзий относительно климата быть не могло. А второго июля, через сто четырнадцать лет, Астрахань захватил вор Разин. Сегодня же никто Астрахань не захватывал. Райтер ходил смотреть, но ничего, кроме снующих туда-сюда и истекающих потом горожан, не увидел. Походил по кремлевской стене, съел бутерброд, захваченный на случай осады, и воротился, кажется, разочарованным.
А празднуется сегодня Всемирный день уфолога — человека, посвятившего жизнь тому, чего на свете нет. Жизнь его тяжела и наполнена разными страданиями: в научное сообщество его не принимают, летающие тарелки все время будто издеваются, а злые мальчишки улюлюкают вслед. Даже сегодня, в светлый праздник, уфолог получает язвительные телеграммы, которые, судя по зловредному содержанию, каким-то образом научились отправлять злые мальчишки.
Столовая №100, хотя и не разделяет уфологических верований, но все-таки из христианского человеколюбия спешит искренне поздравить этих бедолаг. Честное слово, если бы мы были летающей тарелкой, то обязательно наследили бы к уфологическому удовольствию. Там бы чего-нибудь обронили, тут бы малость насорили, а сям бы, наоборот, чего-то прибрали бы. А может быть, и вовсе завхоза оставили бы: нате, мол, изучайте этого грубияна сколько вашей душе угодно. Да ведь мы так уже даже и делали. Натурально, забыли его однажды на скамейке в парке, где он проспал до утра. К сожалению, на ту пору нигде в округе не случилось ни одного уфолога, а то могли бы его поизучать: позажимать ему нос, пощипать усы и вообще немножко помучить.
Поэтому акция сегодня посвящается дню уфолога и сервируется на тарелках, которые, кстати, когда Курятина бывает не в духе, запросто делаются летающими. Акция: суп-лапша куриный 17 рублей, курица в остром соусе 49 рублей и рагу овощное 48 рублей. Ждём всех своих друзей по адресу: г. Астрахань, ул. Брестская, д. 9а, +79170833300, координаты GPS: N 46°19.48' E 48°1.7 и ул. Кирова, д. 40/1, +79171916982, координаты GPS: N46.343317, E48.037566
Сегодня отовсюду слышится «Гей, славяне!» в медном исполнении, потому что празднуется день дружбы и единения славян, а в славянофильских кругах Столовой №100 крепнет мнение, что нынче кривичи, поляне, армяне, уличи, радимичи, астраханичи, вятичи, евреяне, татаричи и прочие будут пить только друг с другом и дружкой, уединяясь в парках, оврагах, полях и специально оборудованных помещениях, где можно назюзюкаться легально, каким-то чудом оказывая при этом содействие отечественной промышленности. Собственно, если бы Бог не снабдил славян непоследовательностью, то сегодняшний день кончился бы всеобщим алкоголизмом и какой-нибудь сугубой бедой с концом света в самом начале программы, но, благодаря Его милости, не только не кончится, но и сменится грядущим. Мы, сказать по правде, удивились, во-первых, тому, что в Столовой №100 есть славянофильские круги. Нам все-то казалось, что наши угловатые сотрудники на такое не способны. А во-вторых, той пропасти труб и дудок, которые, несмотря на борьбу с ними райтера, есть у всех, кроме, разумеется, самого райтера, который борется и в этой борьбе зашел так далеко, что в дому его уже не осталось ни одной, даже самой завалящей дуды, а когда ему все-таки по какой-нибудь надобности требуется нечто протрубить, он вынужден идти с протянутой рукой по соседям или выкручиваться самостоятельно, пользуясь тем, что ему предоставлено природой.
Все наши сотрудницы намерены сегодня дружить и уединяться со своими разноязыкими мужьями, а если те надеются как-нибудь увернуться, то говорят, что будут воевать и не сомневаются в победе.
Один только директор ходит встревоженный и лохматый, как древний Лаокоонт, и бубнит про то, что узковедомственные праздники приличны только узким ведомствам, тогда как коммерческие заведения должны изыскивать более всеобщие поводы. Но тут он, по нашему мнению, ломится в открытую дверь, потому что для того, чтобы позакусить, подходит любой повод, а для выпивки — никому и повода не надо. Впрочем, для директорского успокоения, мы готовы приурочить понедельничную акцию к годовщине выхода бодлеровских «Цветов зла». Декадентства, кажется, никто в целом мире не любит, а те, которые все же любят, так безалаберно и скудно питаются, что рассольником и бифштексом их все равно не охмурить. Акция: рассольник 17 рублей, бифштекс с яйцом 59 рублей, а на гарнир тушеная капуста 23 рубля. Ждём всех своих друзей по адресу: г. Астрахань, ул. Брестская, д. 9а, +79170833300, координаты GPS: N 46°19.48' E 48°1.7 и ул. Кирова, д. 40/1, +79171916982, координаты GPS: N46.343317, E48.037566
Интересно, кстати, что идея объединить всех славян под триколором возникла у хорвата Юрия Крижанича, покуда он отбывал ссылку в городе Тобольске, получая при этом семь рублей с половиной в месяц, так как прибыл в Россию все-таки ради службы. Когда директор про это узнал, то загорелся идеей сослать райтера.
— А что? — очень толково рассуждал директор. — Семь рублей с половиной мы на такое дело непременно отыщем. Может быть, этот лежебок напишет наконец путеводитель или как-нибудь иначе ославит родные края. Опять же, и в рассуждении безопасности: что случилось с Крижаничем, когда его на волю отпустили? Всем известно — связался с Яном Собеским и погиб в сражении. Кому понравится?..
Он и теперь еще горит и на нем уже была изжарена порция яичницы с колбасой. Будем ожидать дальнейших событий.
Сегодня празднуется день устойчивой кулинарии, а мы — хоть убейте — не знаем, как это понимать. Чувствуем, что пробил наш час принимать поздравления, но уверенности не имеем, несмотря на то, что завхоз с самого утра старается разжечь в нас эту веру, говоря, в частности, что даже суровый и скупой на проявления обыкновенного человеческого какой-то там завхозий кодекс поведения в службе и в быту прямо предписывает сегодня нарезаться и уснуть в ржаном поле, раскинув конечности.
— Насчет последнего — это по возможности, но нарезаться все-таки придется, тут уж как вам угодно.
— Стало быть, — ядовито вставил райтер, — ты круглый годъ только и дѣлалъ, что срамилъ этотъ свой кодексъ?
— Не спорю, — вдохновился завхоз, — но падая и триста шестьдесят четыре раза, нужно хотя на триста шестьдесят пятый подниматься. К тому же, если и сегодня манкировать правилами, то это будет уже не кодекс, а черт знает что. Останется только выбросить его вон, на попрание людям.
— Объ этомъ ты тоже въ кодексѣ прочиталъ?
— Да, — вдохновился завхоз до того даже, что приподнялся над полом сантиметра на три.
Райтер, впрочем, тоже считает, что праздник имеет к нам прямое отношение, ссылаясь на то, что много раз пытался расшатать нашу кулинарию и нашел ее устойчивой, а кроме того, из ревности к завхозу цитирует некий неписаный копирайтерский устав, по которому так же выходит, что сегодня нужно уснуть в ржаном поле.
— Нарѣзаться не обязательно. Гдѣ, кстати, тутъ ближайшее ржаное поле? Я уже съ ногъ валюсь.
Ходили за разъяснениями в астраханское отделение ООН, которое во дворе под акацией. Застали почти всех в сборе: Гиту Владимировну и ее сестрицу Зиту(?) Владимировну, Марью Васильевну с собачкой, Флюру Харисовну и Рипсиму Мартиковну. Но оказалось, что давняя удаленность от основных ооновских центров повлияла на них таким образом, что они здорово оглохли и теперь говорят хором и все не про то, а сами себя считают, кажется, отделением коминтерна, во всяком случае, врут почти через слово и вспоминают комсомольские потехи.
Поэтому акцию мы решили приурочить к годовщине воздвижения рукотворного памятника Пушкину в Москве. Он стоит там — простой и спокойный, будто не Онегина написал, а гривенник обронил и думает теперь поднять или пойти дальше вплетать цветки в венок русской жизни. Памятник сделан на народные деньги и получился такой хороший, что, право, если бы Пушкин и ничего не написал, а только гривенник обронил, то и тогда мы любили бы его, просто ради памятника. Для сравнения, когда мы решили на народные деньги установить в Столовой №100 памятник райтеру (это была его идея, мы отговаривали, но он нас убедил), то вышел ростом с коробок бюст из хлебного мякиша, к которому еще и зачем-то приладили руки. Этот рукастый хлеб простоял пару часов и был по ошибке съеден завхозом.
Также поздравляем всех недугующих мячебесием с их праздником, глаголемым Чемпионат мира. Теперь ночные крики за окном приобретут некоторый смысл. Пьяные люди на базаре говорят, что мы всех порвем. Столовая же №100 на всякий случай напоминает, что не планирует никого рвать, а пьяным людям с базара желает поразмышлять не про порвать, а про зашить, начав с себя и поскорее. Это же, кстати, советуем и Мутко, который порвал и утопил мячик. Даже октябрята при всей их развязности сходятся в том, что так поступает только нехороший мальчик. Мячи, как известно, тонут трудно, поэтому министр применил дорогостоящую технику.
Как раз когда мы читали про потопление мяча, вбежал завхоз.
— Кажется, я разобрался, что это за устойчивая кулинария! Коротко говоря, закусывать надо.
— И вѣдь не въ бровь, а въ самый глазъ.
Акция: суп гороховый 17 рублей, плов 57 рублей. Ждём всех своих друзей по адресу: г. Астрахань, ул. Брестская, д. 9а, +79170833300, координаты GPS: N 46°19.48' E 48°1.7 и ул. Кирова, д. 40/1, +79171916982, координаты GPS: N46.343317, E48.037566.
У нас сегодня, в некотором смысле, экстренное сообщение. Этот ваш преподобный райтер все-таки ушел в «Лапшичку» и теперь испекает там булки или какие-то бублики. Последнее время он что-то все рылся у себя в углу, а сегодня оказалось, что подкопался под фундамент и был таков.
— Действительно, — сказал директор, — фундаментальная дыра. Интересно, как это он ее провертел? И почему не в дверь? Интересно ведь…
— А когда он по-человечески выходил-то? — пожал плечами завхоз. — То на подоконнике натопчет, то стену продырявит. Ей-богу, мы со дня на день ждали, что в трубу вылетит. Во всяком случае, он уже об этом поговаривал. Скоро уже, говорил, вылетим. А теперь, стало быть, по методу графа де Монте-Кристо, как уж между вил.
— И записки не оставил?
— Ну, этого-то добра навалом. Вот, выбирайте какую угодно.
— «Ушелъ въ магазинъ купить золота, потому что дома все золото вышло, а мнѣ теперь очень надо». Нет, это, видимо, давнишняя. «Люди на базарѣ говорятъ, что нотарiуса Ильдуса Шамардановича Мурзалiева нельзя называть татарiусомъ, потому что это расизмъ. Нахожу это сомнительнымъ». Что?
— Да ерунда небось.
— Не скажи. Он ведь каждую свою писульку норовит в вящее поучение современникам и потомкам вменить.
— Может быть, эта? «Въ зеркальномъ отраженiи лѣво мѣняется на право, а все правое дѣлается лѣвымъ, при этомъ низъ и верхъ остаются неизмѣнными. Желанiе же перемѣнъ съ необходимостью толкаетъ меня на то, чтобы занимать отнынѣ горизонтальное положенiе, во что бы то ни стало удерживая низъ справа, а верхъ слѣва. Или наоборотъ». Вот, желание перемен и прочее, черным по белому.
— Я же говорил, у него ничего просто так не делается. Нет, это не то. О! Он даже матрасик оставил.
— Ну, значит, полиция его скоро на веревочке приведет. Он ведь и в паспорте на матрасовом фоне изображен.
— Не приведет. Что у нас, комендантский час?
— Тогда нужно посидеть тихонько и подождать, когда комендантский час пробьет и ликующий комендант выйдет на крыльцо.
Потом нашлась магнитофонная кассета, про которую завхоз сказал, что она непременно принадлежит райтеру.
— Да почему же обязательно ему? — удивился директор.
— Ну, пишет он в старой орфографии и вообще любит всякое старье. Я видел у нас в чулане магнитофон есть. Древний, еще на паровом ходу. Сейчас раскочегарим и послушаем.
На работу старинного магнитофона сошлась поглядеть вся столовая.
— Осторожно, Оподельдокыч! — кричала Курятина. — Смотри, не убейся.
— Спокойствие, дамочки, — отвечал завхоз, утирая пот и поправляя каску. — Зажмите уши, сейчас свисток дам.
Свисток вышел заливистый и дерзкий, все очень радовались.
— Сыворотка серии Ja оказалась неэффективной, — послышалось из колонок. — Составы один, три, четыре, шесть, восемь, девять, десять, одиннадцать, четырнадцать, шестнадцать, восемнадцать не смогли убить вирус. Составы два, пять, семь, двенадцать, тринадцать, пятнадцать, семнадцать убили хозяина. Одну секунду. Состав шесть существенно уменьшил проявление агрессии, частично восстановилась пигментация, небольшое сужение зрачков. Серия Ja, серия триста девяносто один, состав шесть — необходимо испытание на человеке. Держись, номер шесть.
— Всем выйти из кабинета, — распорядился директор. Это, видать, что-то секретное.
— Это изъ фильмы «Я — легенда», — донесся изъ магнитофона голосъ райтера. — Но подходитъ къ моимъ опытамъ съ закваской. Они меня чуть было не обезкуражили.
Самая первая пыталась убѣжать. Я догналъ ее, когда она садилась въ такси, чтобы ѣхать на вокзалъ. Чортъ знаетъ, безъ паспорта, безъ денегъ… Таксистъ тоже хорошъ: видитъ же, что чья-то закваска убѣгаетъ и при этомъ: «А что я? Я думалъ, иностранка какая-нибудь, подошла, пузырится вся...».
Вторая развилась до того, что когда я къ ней заглянулъ, то увидѣлъ просто дымъ коромысломъ, какъ на Марсѣ: все мохнатое, красное и плохо пахнетъ. Кромѣ того, приглядѣвшись, увидѣлъ, къ своему негодованiю, крохотный дирижабль, дирижируемый при помощи тонкой нитки, съ надписью «Бога нѣтъ». Натурально, слилъ въ унитазъ. Между прочимъ, нашелся одинъ такой тонко чувствующiй бездѣльникъ, который сказалъ, что я уничтожилъ самобытную культуру! Я только плечами пожалъ.
Третья, какъ только открылъ, обстрѣляла меня изъ маленькихъ, но очень болючихъ ружьишекъ. Даже смотрѣть не сталъ, что у нихъ тамъ съ цвѣтомъ и отношенiемъ къ религiи — въ унитазъ, и шабашъ.
Четвертая окаменѣла. Отдала какую-то воду и обратилась въ камень. На нѣкоторое время забила канализацiю и дала мнѣ возможность создать апофегму: «Вода камень точитъ». Стоитъ ли говорить, что тутъ опять влѣзъ этотъ высокочувствительный хлыщъ и сказалъ:
— Это народъ придумалъ. Народная мудрость.
— Э-э-э, у народа нѣту мудрости. Онъ даже самогонный аппаратъ не самъ придумалъ, а это было единственное, въ чемъ онъ до зарѣзу нуждался. Да и слово «апофегма» только персоны употребляютъ, у народа въ обиходѣ другiя слова.
Пятая, когда я полѣзъ ее провѣрять, имѣла уже маленькiе злобные глазки и милицейско-генеральскiе погоны и ни то пукнула, ни то сказала: «Документы!» Вотъ оно что! Хорошо, что теперь милицiи нѣту, а есть добропорядочная полицiя. Отправилъ въ унитазъ съ подобающими чину почестями.
И вотъ теперь наконецъ-таки удалась. Хорошо выглядитъ, пахнетъ алкоголемъ, живая, липучая, на вкусъ — съ кислинкой. Прямо-таки дѣвица, какiе лѣтнимъ вечеромъ въ изобилiи попадаются на волжской набережной.
В этом месте, в чреве магнитофона что-то бахнуло, а из зева, куда вставляется кассета, повалил дым.
— Ой! Пленка порвалась! — воскликнул завхоз.
— И так все ясно, — сказал директор.
— Опыты с закваской?
— Вот, еще записку нашел: «Не ищите меня, потому что я теперь на улицѣ Лапшички въ ресторанѣ имени Ленина. Какой ужасъ. Нѣтъ, все наоборотъ: я теперь въ «Лапшичкѣ» на улицѣ Ленина, что тоже ужасъ, но топографически болѣе точный». И телеграмма из «Лапшички»: «Не желая быть укрывателями беглых райтеров, сообщаем, что ваш райтер и наш отец родной находится у нас и печет хлеба и булки. Директор «Лапшички» П. Морозов, то есть не Морозов, конечно, хотя и П.» Поеду теперь вразумлять.
О чем в точности говорили директор с райтером мы не поняли, потому что из-за закрытой двери слышно было только крик директора.
— Ты что же это? То, видите ли, принцам орлеанского дома руки подавать не хотел, а теперь сам в булочники записался? Да не ты ли всегда говорил, что все булочники, как один, — якобинцы?
— Бу бу-бу.
— Не нужно мне твоего хлеба, горек он мне.
— Бу бу бу-бу-бу.
— Я генеральный директор столовой, если ты забыл, я в принципе не успеваю проголодаться.
— Бу бу-бу-бу. Бу.
— Ну, хлеб. На вид — самодельный. На закваске? Дай еще кусочек. И с собой заверни.
— Бу бу-бу бу.
— Что! Ты чего, почему так дорого? Хочу два.
— Бу-бу-бу бу-бу-бу.
Только окончание разговора было понятно вполне, когда дверь приоткрылась.
— Ну, ничего, — сказал директор, — был какой-то советский деятель, который говорил, что писатель должен весь день у станка стоять, а потом уже, вечером наевшись каши, писать, вдохновляясь от чтения передовиц. Вот заодно и проверим.
— Гадъ он былъ безсердечный, этотъ вашъ дѣятель, — ответил райтер.
А в Столовой номер сто все как обычно: акция и дешевизна, усугубляющаяся тем, что райтера нам теперь кормить не нужно, он в прямом смысле удалился на вольные хлеба. Пусть пишет отныне бесплатно, в надежде, что мы у него его хлеб купим. А мы купим, уже сейчас чувствуем, что купим.
Акция: борщ 20 рублей, котлета рыбная 44 рубля и картофельное пюре 26 рублей. Ждём всех своих друзей по адресу: г. Астрахань, ул. Брестская, д. 9а, +79170833300, координаты GPS: N 46°19.48' E 48°1.7 и ул. Кирова, д. 40/1, +79171916982, координаты GPS: N46.343317, E48.037566.
Да устыдятся все те, которые говорят, будто Столовая № 100 не публикует картинки с котиками. Смотря каких. Таких, у которых фамилия Моркошкин, – публикует. У этого фамилия как раз Моркошкин, а зовут его Рыжик. Дедушка его был змей, а бабушка – макака резус, другой дедушка – сурикат, а другая бабушка – дракон. Можете себе теперь представить, каковы его нравы и предпочтения. Да, это свирепые игры и раздирательные забавы: охоты, подкарауливания, стремительные атаки из засады, битвы, ложные отступления, обсервационные рейды и тому подобные воинские маневры. Страшно подумать, что было бы, если бы у него вдруг оказалась артиллерия. Европа уже валялась бы у его задних ножек, а он разъезжал бы всюду в треугольной шапке, ковал бы у себя в замке золотые рыжикодоры и после дарил их нищим. К счастью, пушек у него нет и, кроме того, как всякий кот, он глубоко буржуазен, то есть не убивает ради забавы и терпит социальные институты только до тех пор, пока они не мешают обеду и не возлагают прочие неудобоносимые бремена.
Райтер, на квартире которого он проживает и к фамилии которого теперь пожалована приставка «Окарябанный», поначалу думал, что Рыжик охотится только на подвижную дичь, и при нем старался замирать, в чем ему очень помогали длительные тренировки на матрасике в Столовой № 100. Но оказалось, что неподвижные объекты Рыжик вначале приводит в движение, а потом все равно когтит.
Он бесстрашен до того, что не боится и самого веника, а ведь веника боится даже кот, проживающий в научной библиотеке. Сей последний, конечно, признает это суеверием и склонен иногда, в компании, посмеяться над собой и над глупыми народными байками, но, проходя мимо уборщицы, всегда бледнеет и делает вид, что ужасно торопится: «Ах, Марья Мухамедовна, ах, зачем у вас в руках этот, не к ночи будь помянут».
– Ишь, заторопился, толстая морда, – скажет Марья Мухамедовна.
– Ах, Марья Мухамедовна, ах, – и быстро утопочут по коридору его мохнатые штанишки прямо в сторону отдела редкой книги, где веник бывает редко.
Рыжик имеет санитарную книжку, где сказано, что нос его мокр, а температура пуза – теплая, поэтому и сама Санэпидстанция Тайфуновна смотрит на него сквозь пальцы, зная даже, что по матушке-то он Блохин.
Райтер уже сейчас ведет переговоры с московским зоосадом с тем, чтобы женить Рыжика на не слишком крупной тигрице, буде таковая там уродится, поэтому это изображение можно считать, помимо несомненной услады для глаз, еще и декларацией о намерениях.
А в последний момент перед публикацией пришла телеграмма, что Европа и безо всяких пушек уже пала на кошачью милость, и когда в РФ закончат, наконец-то, азиатничать и придут в себя, то сами смогут это удобно почувствовать
Если сегодня, когда вы проходите мимо замысловатых федеративных подворотен или запросто заглядываете в бездны казенных обителей, из-за грузных куч подтекающего хлама и насквозь пропыленных книг живота и погибели, куда недреманый и неумытный участковый днями и ночами вписывает наши грехи и добродетели, постоянно перепутывая графы, легкий и порывистый матерок вдруг коснется ваших ушей, а после на мгновение повиснет на губах, то это будет вовсе не то, что мы бы для вас хотели. Мы и вообще-то совсем не хотели бы, чтобы вы блуждали в подворотнях, навещали шаровые недра или впускали в уши хтонические наречия, позволяя им время от времени прилипать к устам, а сегодня, сверх того, желали бы для вас тонкого, струящегося сверху омофора и складного пения, раскатывающегося от облаков до самой земли и проникающего даже в глубокие и хладные дыры, поселяя и там что-то вроде теплого огонька. Потому что вчера был день велосипеда со всеми его втулками и тонкой системой шатунов, завтра наверняка будет день какого-нибудь державного крючка с его вытолками и шаткой нравственностью, а сегодня как раз — день крановщика и его верной, но иногда задумчивой подруги, прекрасной крановщицы.
Многие недоумевают, отчего в Российской Федерации куда ни оборотись, всюду можно видеть участковых со свистком, райтеров с листком, менеджеров в розовых рубашках, моряков в тельняшках, танкистов в говорящих шапках, спиртсменов в домашних тапках, спецагентов из супермаркета и властолюбивых потомков кухаркиных, а крановщиков нет совсем, хотя кто-то все-таки каждый день вертит во все стороны краном и подает крюк стропальщику прямо в его исполненные благодарностью руки. Это потому, что крановщик скромен и вне службы не носит мундира, хотя он ему совершенно точно придан и, конечно же, что и с аксельбантом (теперь даже участковые навязывают на грудях хитрющие аксельбанты, думая, что они изобретены для восхищения носителя в пышность, и за последние сто лет окончательно, кажется, их замызгали), но предпочитает одеваться в короткие полосатые штанишки, скроенную из невода рубашку, сандалики с потничками и белую кепочку с щегольскими золотыми буквами над козырьком. Словом, носит тот самый наряд, который раньше встречался только на цирковой арене, на невольничьем базаре в Занзибаре и в учебнике истории средневековья, где есть картинка с подписью «Средневековый простолюдин», а теперь применим всеми: от самого мелкого беса и до директора бани включительно.
А там, в вышине, где крановщик собеседует только орлам, он, конечно же, и одет совсем иначе. На нем — белый, взорванный голубыми прорехами китель с различными идущими к чину и лицу лучистыми украшениями, от которых слепнут пилоты, а дерзнувшие таковой высоты вороны разрываются на мелкие кусочки и осыпают каску прораба перьями и прахом, заставляя даже этого нераскаянного сквернослова поднимать очи горе. На нем — красный килт с множеством серебряных пряжек и спорран, украшенный мелкими драконьими хвостами, в котором он хранит свой обед и кисет с душистыми травами. За каждым гольфом у него виден кинжал, а на голове его блещет шлем, и борода сплетена в тысячу тугих косичек, и оказалось бы, что пахнет грозовым облаком, если бы только какой-нибудь отчаявшийся храбрец посмел бы приблизиться и понюхать. И все это помимо аксельбанта, каждый узел которого закован в золотые оправы в виде голов грифонов и бегемотов, а наконечники украшены сапфирами или изумрудами, в зависимости от дня недели или вдохновения. Из наряда средневекового простолюдина на нем только сандалики, но и к ним приделаны огромные крылья, которыми крановщик раздраженно хлопает, когда стропальщик обнаруживает недостаток благодарности.
А за спиной он носит иерихонскую трубу на случай наступления конца времен, когда нужно будет возвестить об этой неприятности атеистичным и верующим прохожим, высунувшись в окно и хорошенько дунув, и наблюдать после за тем, кто из них больше перепугается. Пока же этого не произошло, то есть пока времена продолжают сплетаться, крановщики одалживают трубами дальнобойщиков, которые пугают ими девиц на пешеходных переходах, совсем не интересуясь, правда, их вероисповеданием.
На большую часть вопросов, кстати, которые русская и иностранная интеллигенция обращает к Небесам, отвечают крановщики. Отсюда, собственно, и происходит та путаница, которая связывает интеллигентские разговоры о религии. Дело в том, что крановщика уполномочили только в известное время дунуть в трубу, а трепаться не разрешали, и, в основном, благодаря скудости его богословия, которое в лучшем случае ограничивается пословицей «Человек так, а Бог инак», а в худшем…
Раньше худшим считалось обращение к поговорке «Бог даст денежку, а черт — дырочку», теперь же официально заявлено, что худшее еще не нащупано и лежит где-то гораздо глубже. Поэтому интеллигентные люди остаются в уверенности, что Библия начинается с «В начале было Слово», что Бог христиан умещается на картинке, а если, чего доброго, получают ответы на «Отчего дурные вещи происходят с хорошими людьми?», «Как же вы допустили?» и тому подобные вопросы, то укоряют религию в грубиянстве и несоблюдении прав человека. Конечно, укоры эти отчасти справедливы, но все-таки лучше обращаться к письменным источникам, а не вопиять, подобно древнему пророку, и не выслушивать неделикатные суждения первого встречного крановщика.
Если же не вдаваться в религиозные вопросы, то крановщики — очень полезные ребята, и мы надеемся, что в этой записочке нам удалось на это указать. Кроме того, святым покровителем их является Симеон Столпник. Ну, по крайней мере, тех из них, которых зовут Симеонами. Женятся они на крановщицах, а те потом вертят им котлетки, мнут картофель и рожают маленьких детей. То есть польза от крановщиков происходит пребольшая.
Акцию сегодня мы хотели посвятить только им, но получили телеграмму, где нас просят поздравить военных врачей-гинекологов. Они, как оказалось, не имеют профессионального праздника, но зато обладают спиртом, а особенности военной гинекологии таковы, что нервы у них совершенно расшатаны. Что же, мы не звери: поздравляем и их. Будьте здоровы.
Акция: рассольник 17 рублей, котлета куриная 37 рублей и картофель жареный с грибами всего за 59 рублей порция. Ждём всех своих друзей по адресу: г. Астрахань, ул. Брестская, д. 9а, +79170833300, координаты GPS: N 46°19.48' E 48°1.7 и ул. Кирова, д. 40/1, +79171916982, координаты GPS: N46.343317, E48.037566.
P. S. Мы опасались, что райтер сегодня что-то уж слишком наврал, и направили копию этой записочки в Общество вольных крановщиков. К нашему удивлению, они почти все подтвердили. Только про шлем сказали, что это — преувеличение, но готовы это считать поэтической вольностью и простить. Удивительно покладистые ребята, эти крановщики. С праздником их еще раз.
Мы как-то всегда жили в уверенности, что ни одно прикосновение к новейшей истории не принесет продажам Столовой №100 ничего хорошего, кроме разве только касательств в отношении Гитлера и Муссолини. Этих можно было мусолить всегда и без всяких опасений, что у кого-нибудь пропадет аппетит или взыграет, черт возьми, ретивое. Нельзя сказать, что эта уверенность задавала тон нашей жизни, делала райтера осторожным или возбуждала в нем его экзотическую балалайтерову совесть, но все-таки она была, и мы могли предъявить ее по требованию первого встречного.
— Помилуйте, мы — лавочники пожилые и продажные, а это значит, что у нас на роду написано соблазнять малых сих только за деньги или, это уж во всяком случае, без риска утратить оные. А тут, сами видите, ничего хорошего, кроме того привычного ожидания чего-нибудь нехорошего, которое и так всегда с нами.
И вот на днях, как гром среди ясного неба, какие-то похожие на британских ученых прохожие открыли, что прикосновения к покойникам новейших времен не только не приносит Столовой №100 ничего хорошего, но и плохого не несет тоже. То есть по всякой статье регистрируется только стабильный крен в некоторый плохо сознаваемый убыток, который совсем и не связан с историей отечества, а, скорее всего, происходит от большого сердца и малого ума. В прочем же наблюдается граничащая с безнадежностью константность, а все обольщения райтера, что его рукописания способны до того обрадовать нашего антисоветского читателя, что он рано или поздно вдохновится, продаст все имение свое и до основания скупит припасы Столовой №100, и опасения директора, что райтер в конце концов окончательно разобидит читателя советского вероисповедания, и тот не только ничего у нас не купит, но даже подбросит что-нибудь от себя, окончательно тем самым уничтожив нашу бухгалтерию, не имеют никакой части в реальности, но всецело принадлежать миру грез и туманов.
— Сами судите, — говорили прохожие, окуная ложки в окрошки, — еще египетские писатели приметили, что в литературном деле картинки — важная вещь, и поэтому не столько писали, сколько рисовали. А теперь, с освоением книгопечатания, это и вовсе уж общее место. Поэтому пишите, что вашей душе угодно, всё равно. Даже те, которые прочитают, так далеки от Столовой №100, а часто и от самой концепции общественного питания, что тот плохо сознаваемый, но, скажем прямо, несомненный убыток останется с вами всегда во веки веков.
— Стало быть, все зря? — проговорил директор. — И то, что я возбуждал в райтере литературную ревность в ущерб общественным работам, и мечты про кисельные берега, и яркие заплаты…
— Подумайте лучше, скольких реальных неприятностей вы таким образом избегаете и при этом не ударив даже пальцем о палец.
— Что душѣ угодно… — жмурился между тем легкомысленный райтер.
Поэтому сегодня мы с чистым и не ведающим страха сердцем поздравляем всех с днем пограничника. Да, двадцать восьмого мая в восемнадцатом году в РСФСР были заведены пограничные войска. Это не значит, конечно, что русские границы никто не охранял. Охраняли, но делали это плохо и основную часть энергии тратили на наблюдение за внешним врагом. В восемнадцатом же году чека отпочковала от себя такие войска, которые надежно закрыли границу от гораздо более оголтелого внутреннего супостата, который имел постоянное желание поселиться в менее экстремальных землях и гадить оттуда, сплетничая про советские порядки. Доказывается это тем, что оба раза, когда враг начинал напирать снаружи, он почти всюду видел только чекистские спины и в первый раз дошел до самой Волги, что и в самых мрачных кошмарах не виделось русской императорской армии, а во второй — влетел в самую Москву, сел на Красной площади и нагло разрешал фотографировать себя туристам.
А акция сегодня посвящается дню рождения майонеза, который родился в тысяча семьсот пятьдесят шестом году во Франции, потом переселился в Саратов, а после распространился по всей стране и до сих пор пребывает с нами. Акция: суп-лапша куриный 17 рублей, люля-кебаб куриные 37 рублей , а на гарнир рис 18 рублей за порцию. Ждём всех своих друзей по адресу: г. Астрахань, ул. Брестская, д. 9а, +79170833300, координаты GPS: N 46°19.48' E 48°1.7 и ул. Кирова, д. 40/1, +79171916982, координаты GPS: N46.343317, E48.037566.
Сегодня праздник у всех почитателей проделок Фридриха I Барбароссы — мастера прищучить и показать, где раки зимуют, известного нашим читателям, кроме прочего, по похождениям его потомка — Карабаса Барбаросса, который тоже всю жизнь притеснял итальянских разночинцев, скандалил, жилил и вредничал. Внешне они также были похожи, только Карабас - в исполнении артиста Этуша, а Фридрих просто, в своем собственном. Отцом Фридриха I был Фридрих II, но это никого не удивляло и не запутывало, кроме разве что учащихся шестых классов, а супруга первого называла его просто Фрицем, без номера. Супруга же второго — и вовсе Фрицами звала обоих.
Фридрих Барбаросса был мужчина деятельный и немец, поэтому у него на роду было написано ругать всех вокруг и пугать. Кроме того, он с детства любил строить планы, а всем известно, что если у немца есть план, то тут уж «встань трава, светлеют горы»: он и себе лоб расшибет, и окружающих не помилует. Устроившись у себя в Германии, Фридрих I спланировал взбодрить Римскую империю и отправился за Альпы, в Ломбардию. В особенности в город Милан. Для слабослышащих поваров уточняем, что он не планировал спланировать в Ломбардию с Альп, хотя бы это и выглядело очень эффектно. По правде говоря, это было бы для итальянцев уже настоящей бедой, но, на их счастье, он приехал обыкновенным образом, на лошадке.
Итальянцы в это время как раз удобряли поля, но нам более правдоподобной кажется версия, что они обделывали другие делишки и обратились к удобрению только после того, как увидели Фридриха во всем его императорском блеске. Скажем прямо: итальянцы ничего в императорской пышности не смыслили и в своей бессмысленности доходили даже до того, что совсем не ощущали себя обитающими под императорской державой. Думали, что это все так, итальянские народные шутки и потешки, а они — сами по себе. То есть император отдельно, а они — отдельно. Тогдашняя ломбардская жизнь напоминала ту суматоху, которую теперь можно наблюдать в Столовой №100: местные дворяне женились на купчихах, купчихи строили глазки приказчикам, приказчики обрызгивались духами и участвовали в выборах, а все вообще только день-деньской торговали, жарили, ссорились, жулили, мирились и брехали до совершенного косоглазия. Словом, это было самое настоящее буржуинское царство и мир чистогана со всеми его бонусами: печеньем, вареньем, избирательным правом и проч.
И тут вдруг из-за Альп показался император, да еще и с такой хипстерской бородищей:
— Ага! Чего делаете? Стоять! Что в кастрюле? Молчать! Куда потащил?
Интересно, что в Столовой №100, когда директор воротился из Америки, произошла примерно такая же сцена. По крайней мере, с тем же текстом. И у нас тоже многие не верили. Думали, директор — это такая мифология для поселения в душах кассиров и поваров червя нравственной добродетели. Про Америку, кстати, думали то же самое.
Когда Фридрих, приняв обиженную позу, стоял перед насмерть перепуганным миланским магистратом, какие-то немцы потребовали приветствовать императора. Магистрат сгрудился и потихоньку выдавил из себя трепещущего старца с медалью на шее, который сказал:
— Здрасьти, — и сделал книксен.
Это потом уже все сошлись на том, что книксен нужно бы делать как-то иначе и уж, во всяком случае, в исполнении старцев это выглядит глупо и напоминает аллегорию «Удобрение полей», но тогда это был первый случай употребления книксена, и все так оторопели, что только старались делать вид, будто в местной культуре это самое обыкновенное дело. Немцы, однако, обиделись, запретили ссориться, жулить, мириться и брехать. Потом привели всех миланцев к присяге и уехали в Рим удивлять тамошних жителей.
Миланцы так обрадовались, что немедленно подарили старичку, изобретшему книксен, вторую медаль и кинулись ссориться, жулить и брехать с еще большим против прежнего ожесточением, а когда немцы напомнили им про присягу, простодушно заявили: «Помилуйте, присягу мы приносили, тут и спорить не о чем. Дело это святое и, к тому же, богато обставленное, как мы любим. Но обещания исполнять эту ахинею мы не давали. Можете у кого хотите спросить» ( Сочиненiе профессора Оскара Iегера «Всемирная исторiя». Т. 2, кн. 3, гл. 2, стр. 311. С.-Петербургъ: Изданiе А.Ф.Маркса, 1904).
После этого Фридрих воротился, взял Милан в осаду и в понедельник 26 марта вошел в город, а жители подарили ему ключ и знамена городских кварталов — событие, которого так и не дождался богемный потомок Фридриха сеньор Карабас. Поначалу Барбаросса хотел разрушить все вокруг и засыпать место солью, но оказалось, что разрушение такого города сложностью мероприятий похоже на строительство нового, а император не был, в сущности, жестоким человеком, просто должность у него была такая. Поэтому ограничился тем, что разломал часть стен и запретил жить в некоторых особенно буйных кварталах.
Потом Барбаросса ссорился с римским патриархом и со своими же немцами, тайно короновался и убегал в чужом платье, помирал от лихорадки и охмурял французского короля, а в конце концов так всем надоел, что его чуть было не убили. Рукастый миланский пикинер выбил его из седла, после чего Фридрих долго еще жаловался на звон в ушах и болезновал задницей. Но эти события мы будем вспоминать в другой день, когда будет праздник у сторонников Веронского союза и свободы ссориться, мириться, торговать, жулить и брехать до совершенного косоглазия.
А сегодня в именинниках ходят поклонники Фридриха и любители имперских пышностей и верноподданнических слез. Особенно райтер, который нынче с особенным занудством мучит всех своей реституцией и вставляет яти повсюду, куда только может дотянуться, зараза.
Акция: суп гороховый 17 рублей, котлета рыбная 44 рубля и на гарнир рис 24 рубля за порцию. Ждём всех своих друзей по адресу: г. Астрахань, ул. Брестская, д. 9а, +79170833300, координаты GPS: N 46°19.48' E 48°1.7 и ул. Кирова, д. 40/1, +79171916982, координаты GPS: N46.343317, E48.037566.
Страницы: [ 1 ] [ 2 ] [ 3 ] [ 4 ] [ 5 ] [ 6 ] [ 7 ] [ 8 ] [ 9 ] [ 10 ] [ 11 ] [ 12 ] [ 13 ] [ 14 ] [ 15 ] 16 [ 17 ] [ 18 ] [ 19 ] [ 20 ] [ 21 ] [ 22 ] [ 23 ] [ 24 ] [ 25 ] [ 26 ] [ 27 ] [ 28 ] [ 29 ] [ 30 ] [ 31 ] [ 32 ] [ 33 ] [ 34 ] [ 35 ] [ 36 ] [ 37 ] [ 38 ] [ 39 ] [ 40 ] [ 41 ]