Новости

«Сегодня празднуется День метеоролога, которому въ службѣ разрѣшается врать и обольщаться каждый день. Этимъ метеорологъ отличается отъ прочихъ государственныхъ служащихъ, которымъ врать и обольщаться строжайше вмѣняется въ послушанiе и даже въ то, что индуисты зовутъ дхармой. При этомъ метеорологъ отнюдь не рискуетъ быть уволеннымъ, но, напротивъ того, обязуется изъ года въ годъ восходить по служебной лѣствицѣ къ совершенству, чтобы скончать свои дни на вершинѣ метеорологического олимпа въ окруженiи похвальныхъ грамотъ, квитанцiй, барометровъ и анемометровъ, которыя послѣ растаскиваютъ хищные, молодые и подвижные послѣдователи».

Не успели мы перевести это в советскую письменность, как к нам уже влетел встрепанный завхоз и так распрыгался, затмив все на свете своими рыжими кудрями, что малодушный и впечатлительный райтер закричал:

— Ой, батюшки, пожаръ!

— А? — на мгновение опешил завхоз. — Да нет, не то. А только не поздравляйте этих брехунов, они празднуются в другой день, а сегодня нужно метрологов поздравлять. Это все Матфей недослышал. Вот теперь надеру ему уши!

— Постойте, — сказал директор, — он и так, видите ли, недослышивает, а тут еще и уши. Не избрать ли другой удел?

Но Матфей давно у нас служит, поэтому как сквозь землю провалился в тот самый миг, как райтер заорал «пожаръ». В матфеево оправдание можно сказать, что он не единственный, кто недослышивает. Взять хотя тех же метрологов. Испокон веку этот народ все ходил вокруг да около и осуществлял замеры. Поначалу меряли палочкой. Палочка была грязноватая, с сучками и задоринками. Тогда метрологи призадумались, палочку выбросили вон и стали мерять локтями.          

А вот в некоторых странах как раз недослышивали насчет локтей и принимались мерить лаптями.

— Какими же это лаптями? — озадаченно спрашивали местные обыватели в деревянных башмаках.

— А шут их знает, — отвечали слабослышащие корреспонденты. — Сказывали, лаптями, а какие такие лапти, про то не сказывали.

На Руси, впрочем, тоже не обходилось без недоразумений:

— Какими же это лаптями?

— Как это «какими»? Известно — лыковыми.

— Да ведь они все как один разные! У Сильвестра Потапыча поди такие лапти, что он до Рязани за сутки добегает, мы с ним все по миру пойдем.

— Неужто до самой Рязани? А где это?

А потом начиналось: а почем теперь в Рязани коромысла, а где в Рязани подают самую важную кулебяку, а верно ли говорят, что девки в Рязани бесстыжие, всего восемь юбок надевают и в таком виде по улицам разгуливают, а правда ли, наконец, что в Рязани грибы с глазами? И сразу же вслед за тем откуда ни возьмись восставал какой-нибудь старец с пылающим взором и клокочущей бородой, крестился на все четыре стороны и кричал, потрясая корявым пальцем и шевеля могучим кадыком:

— Правда, все как есть истинная правда! Их ядят, а они глазами-то глядят! — и рвал на груди рубаху, обнажая седые кусты, в изобилии там прозябающие.  

Это-то он, положим, делал совершенно напрасно, но в общем дело развития метрологии шло туго. Потом два данайца привезли из Царьграда эталонный локоть в деревянной коробке и всем стало неудобно.

— Что же это вы, черти полосатые? Откуда вам лапти привиделись? Вот же локоть, самый что ни на есть, сейчас с его помощью все и перемеряем.

Но тут солидно, как и приличествует сану, прибежал митрополит и сказал, что это — святые мощи и никакие не эталонные, а просто мощи и все. Забрал коробку и унес ее в собор. Опять всем стало неудобно. После еще какие-то, похожие на жуликов, тоже приносили локоть, но он плохо пах и имел на себе присохшие волоса, поэтому доверия ни у кого не вызвал. Его, впрочем, приказано было спрятать на всякий случай.

— Только ты, баба, прежде возьми ендову и протри его, что ли.

— Зачем же это ендову?

— Ну, или епанчу.

— Господи!

Тут нужно сказать, что некоторая сумбурность древних диалогов в нашем исполнении связана с тем, что в Столовой №100 нетвердо знают старославянский язык. Мы надеемся, что на самом деле говорили более толково и епанчу с ендовой не смешивали. Ну, или смешивали, но только если это были синонимы. А если антонимы, то ни за что. Даже, наверное, говорили:

— Эва! Где ендова, а где епанча!

Словом, теперь этот жульнический локоть лежит в запасниках метрологического музея. На всеобщее обозрение его выставлять как-то совестно: он и до сих пор попахивает. Большевики в двадцатые годы пытались его продать за границу вместе с другими русскими древностями, но оказалось, что в каждом музее мира по такому локтю лежит и одних только дезодорантов на них тратится по дюжине на каждый.

А мерять решено было саженями.

— Что, в самом деле, нам в этих локтях? Вот, скажем, сажень. Она и просторнее, и вид имеет приличный и пахнет благопристойно. Сажень!

— Кто посажен?

— Чего? Я говорю «сажень».

— Обгажен?

— Да провалитесь вы все.

Эти и им подобные мучения продолжались вплоть до семнадцатого года, когда метрология, как и вообще все человеческие отправления, были признаны повинными государству и как таковые принуждены покрыться присохшими волосами и запахнуть. А во всем прочем мире так и продолжают мучиться. Жаль, конечно, но нельзя и не сказать, что сами кругом виноваты.

Календарь сообщает, что двадцатое мая избрано днем метролога в ознаменование подписания «Метрической конвенции» в 1875 году в Париже, куда отовсюду съехались метрологи, каждый со своей линейкой и градусником в подмышке. Были даже такие, которые приехали с вонючими локтями, но их не пустили. Там тоже, конечно, поначалу не обошлось без потасовок, и одному тщедушному метрологу, имя которого история не сохранила, хлопнули его же линейкой по голове. Но после напились чаю, в который хитрые французы намешали хлебного вина, и заключили конвенцию, по которой, во-первых, запрещалось хлопать метрологов по голове, а во-вторых, была создана Международная организация мер и весов.

И акцию сегодня мы посвящаем метрологам, благодаря которым знаем, куда все у нас девается. Акция: борщ 21 рубль и азу 77 рублей. Ждём всех своих друзей по адресу: г. Астрахань, ул. Брестская, д. 9а, +79170833300, координаты GPS: N 46°19.48' E 48°1.7

— А известно ли тебе, райторе, что хотя «верста» само по себе слово старинное, но оно сменило в свое время еще более древнее слово «поприще»?

— Да, — необыкновенно бодро, как это всегда у него выходит спросонья, отозвался райтер, — я и самъ подумываю, а не занять ли себя коллекцiонированiемъ крышекъ канализацiонныхъ люковъ изъ разныхъ странъ мiра. Вотъ это будетъ въ своемъ родѣ поприще. И государство будетъ довольно. Се, скажетъ, гражданинъ, въ которомъ нѣтъ лукавства. И воззоветъ, и скажетъ: «Адамъ, гдѣ ты?», а я: «Туточки мы, крышки охраняемъ». Няемъ… м-м-м…

— Ну, спи, спи…

Если раньше Столовая №100 еще как-то посягала на писательские лавры, то сегодня нашла коса на камень. Мы уже даже стали сомневаться в разумности нашего электрического календаря, потому что он предлагает праздновать сегодня день охранно-конвойной службы. Черт знает, как его праздновать. Чего доброго, придется пить теплую водку из битых чашек, находясь в скупо проветриваемом помещении, давить мух и петь устав караульной службы в полифонической гармонии. Или это их будни? Там вообще с разделением дней на будни и праздники какая-то каторга. Календарь уверенно говорит, что тринадцатое мая не вполне официальный их праздник, очевидно намекая, что официальными праздниками являются все прочие дни года. И в этом есть смысл, потому что, если уж кто-то поступил в эту службу и, несмотря на сугубую духоту, желает в ней оставаться, такому человеку всякий день праздник. Впрочем, это только наши предположения, ведь от самих от них никакие известия не доходят. Случая еще не было, чтобы из этой бездны донесся хотя единственный звук. Даже наш бывший губернатор, этот комсомольский конек-горбунек, по временам игрывал на дудочке-сопелке, немало тем утешая обывателей, а нынешний чекист, стыдливо называющийся временно отправляющим, дует в свисток и принимает парады в мундире, как диковинная картофелина, усыпанная медалями. Его это радует. Да что там! И Василий Иванович, несмотря на то, что его труды любят тишину и таинственные покровы, однажды хотел написать стишок, но замотался, погряз в кипучей рифме и уснул, производя во сне крякающие звуки. Его, впрочем, подвел коньяк, на который он возлагал большие надежды.

— Все поэты всегда, прежде чем браться за сочинительство, напиваются в стельку, — поучал он нас. — Раис Мансурович, товарищ по партии и мой сосед, каждый день так поступает, и вот, благодарение Богу, уже второй год как член союза писателей, даже бороду отрастил довольно противную. Хотите по рюмке? Шикарный коньяк.

Словом, все, кого ни коснись, так или иначе чего-нибудь брякнули, и только из недр караульно-конвойной службы – ни гугу. Стихов там никто не слагает, пиески не сочиняет, прозой не докучает, изобретений не предлагает, из деревяшки не вырезает, из светлой стали не отливает, кожи не тачает, не сеет, не пашет, не поет, не пляшет, картин не пишет, и хотя свидетели говорят, что в их конвойной уборной имеется то, что называется «живопись», но сюжеты, по их словам, настолько однообразны и унылы, а исполнение до того элементарно, что может заинтересовать только археологов предбудущих времен, да и то до тех пор, пока они не догадаются. В литературе и кинематографе конвоиров изображают невзрачные молодцы с собачками, рвущимися с поводков. Роли эти бессловесные и покуда не принесшие славы ни одному артисту, даже если они сами начинали вставать на дыбы и рваться с поводка, коварно оттесняя собачек.

Те безрассудные головы, что пытались с ними поговорить, сообщают, что в речи они используют трехбуквенный код, которым выражают свои впечатления и нужды, а те из них, кто проявляет известное усердие в овладении суконным языком, делаются начальниками, получают в подарок от Василия Ивановича диплом об высшем образовании и завершают свой жизненный путь в неге и довольстве, о чем, впрочем, докладывают тем же трехбуквенным кодом.

Справедливости ради нужно сказать, что знали мы одного милого молодого человека, который поступил туда не из потакания своим страстям и не от полной никчемности, а будучи вполне советским патриотом и желая послужить государству, в котором он души не чаял. Однако же через пару лет что-то занервничал, начал все чего-то прислушиваться и принюхиваться, а потом уволился совершенно. Мы сдуру принялись объяснять ему, что никакого государства на территории России нет, а есть ОПГ, у которой имеется собственная страна и которая изо всех сил пытается быть похожей на государство, но он закатил истерику. Мы хотели было привести доказательства, но парень и правда был милый и у нас просто рука не поднялась.

А еще один молодой человек, если говорить о талантах, сделал себе имя тем, что демонстрировал умение заглатывать целиком каленые яйца. Глаза его при этом из бессмысленно округлых делались яростно округлыми и вращались. Посмотреть приезжало областное начальство и поощрило грамотой.

Кроме этого, все вообще охранники, караульники, подглядыватели, подслушиватели и понукатели очень талантливо жалуются на мелкое жалование, но на предложение приискать себе работу, начинают с таким сердцем вертеть глазами, будто только что заглотали каленое яичко.

А акцию мы сегодня посвящаем Василию Ивановичу за то, что он такой красавец и не чуждается поэтических этюдов. Акция: суп гороховый 19 рублей и плов с курицей за 100 граммов 24 рубля. Ждём всех своих друзей по адресу: г. Астрахань, ул. Брестская, д. 9а, +79170833300, координаты GPS: N 46°19.48' E 48°1.7 

P.S. Нам тут сказали, что никаких дипломов Василий Иванович не дарит, и караульное начальство принуждено их покупать за свои деньги, что, конечно же, безобразие. Доколе, действительно, дороговизна дипломов будет стоять на пути к всеобщему высшему образованию?

Столовая №100 всем известна беспринципностью своей национальной политики. Некоторые, может быть, думали, что Столовая №100 вовсе обходится без национальной политики, а вот и не обходится. Она у нее есть и она беспринципна, как русское лето. Нет в нас того, что если уж мы возлюбили, к примеру, луговых марийцев, то до последнего держим их руку и во всем предпочитаем их марийцам горным и болотистым, которым в свободное от работы время строим козни. Нет, вместо этого мы их все время позорно путаем. Вроде бы что горные марийцы при ходьбе все время как бы, что ли, прискакивают и присвистывают, а луговые умеют испускать чернила, когда предполагают, что находятся в опасности, но это до такой степени неточно, что вот, ровно третьего дня, в Столовую №100 с присвистом заявился некоторый горный мариец и прямо на кассе пролил такую пропасть чернил, что у нас совсем опустились руки, а директор еще и доказал математически, что в таком тщедушном теле не может найтись вместилище для целого ведра чернил, будь то горный мариец или даже скалисто-хребтовой. Нам могут сказать, что ничего мудреного в этом нет и что марийцы и сами охотно путают друг дружку, а при отсутствии освещения и вовсе могут запросто создавать дружные семьи или же просто выпивать и закусывать во славу Божию. Но как быть с русскими и украинцами, которые до такой степени другие, что перепутать их, по словам наших ненасильственных злопыхателей, может только слепой?

— Да как же вы, ради всего святого, их различаете?! — в отчаянии кричим мы.

— Вы что, слепые, что ли?! — орут в свою очередь злопыхатели. — У украинцев маленькие кисточки на ушах!

— Ну и что? У Василия Ивановича тоже кисточки.

— У Василия Ивановича не такие, у него другие, эх вы, а еще столовая называется. У Василия Ивановича более в рыжину, и брови у Василия Ивановича растут не под надбровными дугами, а выше, поэтому его дуги называются подбровными, и он всегда смотрит несколько удивленно, хотя, конечно, ничему уж не удивляется. А у украинцев бровей вообще нет: выщипывают, согласно древнему закону.

— Да ну вот зачем вы врете-то теперь? Почему же выщипывают?

— А кто их знает? Известное дело — другие. И потом, русские все в клеточку, а украинцы — в два ряда полосочек. Один ряд идет снизу вверх, а другой — с боку на бок. Красиво. А тот белорус, которого вы нам показывали, вообще татарин.

— Черт его знает, он вроде бы галушки охотно ел…

— Галушки охотно едят только китайцы! — наставляли нас злопыхатели. — Василий Иванович ест галушки?

— Эка хватили! Василий Иванович так ест, как дай Бог всякому — ничего не разберешь: где там галушки, а где прочее. Что упало, то пропало.

— Ну вот, сами видите.

— Да, но как вы определили, что татарин, а не китаец, если галушки?

— У него на машине была надпись «Татарин», и мы его порасспросили — в мечеть он не ходит.

— Но ведь и русские с украинцами тоже.

— Русские с украинцами не ходят в церковь. В этом их основное отличие от татарина.

Дурацкие, словом, разговоры, ничего для нас не разъясняющие. К тому же, не успели мы об этом написать, как нам тут же доставили телеграмму из общества «Шолом», где спрашивали, отчего это мы, употребив в тексте столько национальностей, ни словом не обмолвились об евреях, и нет ли тут какого антисемитизма. Телеграмма пришла так скоро, что мы заподозрили, что она была отправлена заранее, до бытия всякого текста, но почтавиха заверила нас, что дело тут только в ее скоростных качествах:

— Российская почта! Эге-гей! — дико гикнула она в конце и поковыляла куда-то вдаль.

— Не смотрите пока, — не оборачиваясь простонала она, — это я разгоняюсь.

Что тут скажешь? Наша национальная политика оттого и называется беспринципной, что тут может быть все что угодно, и когда нас спрашивают, вот как сейчас, про антисемитизм, то мы не знаем, что отвечать. Например, в день зарплаты директора боятся и уважают, в случае премии — любят и голубят, когда же он насылает скорпионы, то бегут от него на возвышенности, потому что гора в Астрахани всего одна, и пока до нее добежишь, ветер уже может сто раз перемениться, да и все равно там народу — не протолкнуться. А ведь директор у нас самый настоящий еврей. Выяснилось это следующим образом. Однажды райтер сидел пред столовой и наблюдал, как народы всходят и исходят, как движутся светила и как витийствует директор перед изумленными посудницами. Одним словом, бил баклуши. И тут к нему подсели двое крупных мужчин и, окутав его тревожными запахами солярки, перегара и табака, сказали, кивнув в сторону директора:

— Это твой компаньон? Кинет тебя этот еврей.

А райтер, помня из теории коммуникаций, что если хочешь отделаться подешевле, то нельзя противоречить сразу во всем, и, опасаясь, как бы выражение сочувствия не сменилось каким-нибудь другим, ответил:

— Не думаю. Это не совсѣмъ кидучiй еврей. Изъ тѣхъ евреевъ, которые сами кидаться рады, если вы меня понимаете.

— Ну-ну, — многозначительно сказали крупные мужчины.

Райтер еще хотел узнать, как они так сразу все про директора угадали, когда даже его родители ничего подобного не заподозрили, но решил, что избавление от их компании уже само по себе стоит любого знания. Короче говоря, теперь, если директор вздумает репатриироваться, мы знаем, у кого можно будет получить рекомендации.

А ради того, чтобы общество «Шолом» не считало нас сионистами, сегодня мы поздравляем всех с годовщиной создания еврейской автономии. Календарь сообщает нам, что это — волшебное место, и уже тот факт, что в целой области не сыскать ни одного еврея, должен привлечь туда тьму толстых туристов в шортах. Туристы, однако, пока что сверкают ляжками в других местах, хотя и знают, что в ЕАО по ветвям пляшут дикие белки, в небе резвятся стаи комаров и вообще природа бушует, ежеминутно обещая поглотить все произведения цивилизованности. Лучшим городом считается Биробиджан, и на гербе у них нарисован тигр, что должно символизировать, еврейскую э-э-э… полосатость? А флага нет совсем, что ничего не символизирует, а так, просто нету и все. Когда же у местных обывателей возникает нужда взвить флаг ввысь и свистать всех наверх, они ограничиваются тем, что только свищут. Также из той же статьи в календаре можно узнать, как поддерживают гигиену ненцы. Или немцы. Но кто-то из них точно этим занят — календарь врать не будет. Масса пикантных подробностей.

А в акционное меню мы сегодня включили традиционные еврейские блюда. Акция: борщ 21 рубль, котлета куриная 52 рубля и макароны в сырном соусе 39 рублей.Ждём всех своих друзей по адресу: г. Астрахань, ул. Брестская, д. 9а, +79170833300, координаты GPS: N 46°19.48' E 48°1.7 

P.S. Вместо слова «сионистами» в предпоследнем абзаце просят читать «антисемитами». Тогда, наверное, вместо слова «антисемитизма» придется читать «сионизма». Черт бы побрал всю эту национальную политику. Из Белоруссии пишут, что они тоже галушки едят, как и китайцы. И еще, что по-белорусски столица пишется «сталица», потому что происходит не от слова «стол», но от слова «стал», но не от глагола, а просто такое слово «стал» и все. Вообще, эти белые русские все так умеют запутать… Если бы там не проживали самые красивые женщины в мире, то это страну следовало бы закрыть на ремонт, но ради женщин Бог покуда терпит.

Христос воскресе, братия, двоюродная братия, братия, которая нас за братию не считает, и братия, которая прямо держит нас вместо врагов и практикует в нашем отношении свои тьмочисленные каверзы и уловки. Всем желаем утверждения в Истине и спасения, а последним — еще и много терпения, потому что мы тоже не на смех дались и все время уворачиваемся, юлим, всячески стараясь ускользнуть, чем, конечно же, осложняем им жизнь. Даже чекистов и прочих, в престидижитаторском чине состоящих, поздравляем, не зная, что им пожелать, потому что все, что им надобно, у них уже есть, а от того, чего им не нужно, человеколюбец Бог их оградил. Надеемся, впрочем, что когда-нибудь церковный канон переменится, и их можно будет причащать вместе со всем христианским народом, ибо на то, что они как-нибудь сказочно переменятся сами, надежд у нас исчезающе мало, несмотря на то, что, по последним данным, они вроде бы как и сказочные.

Мы приносим свои извинения за то, что никак не отзывались на комментарии к прошлой нашей записочке. Все знающие грамоте уехали в такие места, где при слове «интернет» бьют в набат и зовут караул, а те, которые остались, нетвердо знают кириллицу. То есть сами-то буквы еще кое-как распознают, но вот в употреблении путаются и кончают обыкновенно тем, что валят все в кучу, совсем не заботясь о получающемся смысле. Так что даже хорошо, что не отвечали. Хотя у столовых и вообще-то не слишком высокая репутация, а у Столовой №100 еще и все время падает медный таз, но терять окончательно всю не хочется. Уж не знаем, зачем она нам нужна в таком возвышенном виде, но может статься, что в один прекрасный день и пригодится, как это было с тубусом, который директор купил по случаю у одного величественного алкоголика. Тоже все говорили, к чему, мол, он может быть пригоден да зачем он, мол, одна растрата. Но директор никого не слушал, а говорил, что тубус, не ровен час, пригодится, и смотрел на него с надеждой и как бы взгревая в нем желание как-то проявить себя: может быть, обнаружить реактивные силы, или начать производить банковские билеты, или вообще что-нибудь эдакое отчебучить. Поелику же тубус не спешил удивлять столовский кадр дарами и ловкостью, то завхоз покуда хранил в нем бутылки со своими поразительными смесями. Но потом вдруг, когда никто уже не ожидал, его подарили пахнущему окурком пожарному инспектору, которого райтер язвительно называл пожарником, и язвительность эта никем не была понята.

На месте, правда, оставался райтер, но он в отсутствие директора обычно так беспробудно лежит на матрасике, что доктор Зеленкин даже опасается за его жизнь, а в этот раз какой-то любознательный читатель предложил нетривиальный вопрос про ежиков.

— А как же цыгане, — говорилось в его письме, — ловят ежиков, если всем известно, что ежик хитер, способен на любую подлость, лишь бы избегнуть силков, а кроме того, колюч, что делает охоту на него поистине опасным занятием?

Вопрос этот так разволновал райтера, что он отправился в библиотеку и спал там три дня. Однако в библиотеке он узнал только, что ежик не считает себя промысловым зверем и, имея от натуры черствое сердце, лишь равнодушно наблюдает, как охотники изводят лесную дичь. Колючки же использует для транспортировки грибов и прочего в свою нору, которую зовет «Home sweet home». Тогда райтер решил прибиться к цыганам и ради этого надел русские сапоги и рубашку, полосатые штаны и синий с вышитыми серебром лошадями жилет, а сверху укрылся черным и похожим на мочалку париком. Потом купил на базаре дрянную гитару и начал приближаться к цыганам, тренькая и невнятно что-то напевая.

Но эта попытка едва не закончилась фатально. Цыгане, не дав даже кончить фальшивый романс, скрутили ему руки и отвели в участок, а их противные дети бежали впереди и взволнованно кричали, что поймали шпиона. Райтер же, и правда, держал себя типичным шпионом: извивался, шипел и менял цвета. Если бы у участкового полицейского не было на тот час более прибыльных махинаций, то райтера, возможно, уже меняли бы на границе на чекиста с квадратной головой или на сахар. Но, к счастью, полицейские в РФ более рассудительны, чем дальновидны, поэтому райтер и по сей день с нами, а мы, со своей стороны, не оставляем надежд когда-нибудь все-таки обменять его на сахар и ожидаем предложений по указанному ниже адресу.

Тогда райтер решил запросто спросить, и это неожиданно сработало. По словам цыган, ежик, будучи пленен экзистенциальной философией, может потерпеть, когда, например, взгляды, явно принадлежащие Бердяеву, выдают за Хайдеггера, но когда начинают смешивать экзистенциализм с персонализмом, то выходит на полянку со словами «Чего-чего?», тут же бывает схвачен брезентовыми рукавицами, измазан тестом и препровожден в печку. Райтер сначала подумал, что цыгане из охотской уловки мешают персонализм с экзистенциализмом, но при помощи наводящих вопросов выяснил, что они и правда не видят никакой разницы, и еле удержался, чтобы не выйти на полянку с вопросом «Чего-чего?». То есть цыгане на самом деле не понимают самого принципа ежовой охоты, но этому счастливому народу просто как всегда везет. Поэтому мы просим применять этот способ с осторожностью, если вы от рождества своего обделены цыганским счастьем. Есть мнение, что ежик может без лишних вопросов выскочить из кустов и растерзать. В конце концов, нельзя забывать, что это дикий зверь, просто увлеченный чтением журнала «Вопросы философии».

Также мы благодарим всех наших бдительных читателей, которые не дали свершиться великому позору. Действительно, столовой номер сто был незаконно присвоен номер десять и, как оказалось, из лени. Некоторым, и это, конечно же, был несносный мальчишка Матфей, видите ли, нестерпимо хотелось плевать в потолок и сил на приписание еще одного нолика не осталось. То есть силы покинули его как раз в момент написания номера десять, а после перо выпало из рук и покатилось в ту бездну под столом, в которой уже кануло множество фантиков, мелких денег и где живет ужасный паук, ревниво охраняющий вход в это жуткое место. Виновному уже надрали уши, и он сидит теперь пунцовый и с куличом в руках. Потому что теперь же Пасха, и чекистские жены ворчат, что как ни придешь в церковь, все у них «Христос воскресе» поют, батюшки кропят все подряд как шамашедшие, христиане орут «Воистину» и окропляются со всех сторон, цыгане волокут в церкви испеченные в громадных тазах хлебы, добрый атеист вкушает кулич и благодушно признает, что и религия может кой на что сгодиться, и только злой атеист демонстративно читает «Вопросы философии», завистливо принюхиваясь к праздничным запахам у соседей, но мы уверены, что и его сегодня угостят.

Акция: борщ 21 рубль, плов с курицей 26 рублей за 100 грамм.  Ждём всех своих друзей по адресу: г. Астрахань, ул. Брестская, д. 9а, +79170833300, координаты GPS: N 46°19.48' E 48°1.7 

С Праздником, друзья, Христос воскресе! 

А в подвалах ООН между тем китайские невольники во фрачных парах продолжают придумывать праздники на всякую потребу и не имеют времени, чтобы отдохнуть на свой мандаринский лад, но всегда бывают понукаемы к произведению все новых поводов, так что даже если кто-нибудь и задумается прекратить провозглашать тосты и поедать прихотливые праздничные закуски, то тут же пред его мысленным взором встает пленный китаец с изящными ручками и делается неудобно.

— Что, в самом деле, люди старались, выдумывали, шут знает какие притеснения пережили, и ради чего же? Чтобы мы после, придя на все готовое, манкировали? Нет уж, пусть лучше постигнет нас цирроз, но мы не подведем бедного китайца. Вы только посмотрите на эти ручки! Он ведь ими-то и мастерит! Ну рази можно?

И воздвигается на стол нарочно купленная свежая газета, и выставляется банка дивных бычков, сплетающихся хвостами в томатном соусе, и ложится копченый лещ — этот неистощимый источник ценной рыбьей кости, и искусно выделанная из свиных бровей колбаса теснит круглым боком пачку идеально овальных сигарет, и над всем господствует водка, разящая дерзким приступом чукчу наповал, а русского человека истощающая с применением осадного изнурения.

Сегодня китайцы расстарались и празднуется День матери-земли. В советских землях он, правда, называется День мамы-земли, потому что для советского уха слово «мать» звучит, к сожалению, матерно. Мы сами слышали, как мать Василия Ивановича его крепостные ученые, особенно те из них, которые проходят по ведомству гуманитарных наук, то есть совсем ничего не соображают, называли мамой, думая этим избежать вездесущей матерщины и как-нибудь польстить. Звучало, однако, все равно так, будто и они имели в свое время прикосновение к тучным сосцам этой пронырливой старушки в платке народного кроя. Это, впрочем, не единственное слово, перешедшее в разряд словца. Под подозрением находятся слова «есть» и «выражение» как грубые и даже прямо неблагонадежные. Мы удивились: оказывается, детки в школах уже не читают стихи с выражением, но делают это выразительно на столько, на сколько у каждого хватает выразительности. И все это потому, что учителям розентальского мерещится за словом «выражение» то самое, что они практикуют наедине со своими присными.

— Помилуйте, — воскликнул на это раскрасневшийся райтер, — мы вѣдь не выражаемъ возраженiй по поводу розентальскаго способа письма только изъ-за созвучiя послѣдняго съ неандертальскимъ. Нѣтъ, у насъ есть и другiе доводы. Вотъ они, гдѣ-то тутъ они были, минуточку, позвольте, откуда здѣсь мышеловка, погодите-ка…

Но та учительница, что досталась для собеседования нам, была похожа на голову витязя из «Руслана и Людмилы», ну, знаете, «онъ ближе къ холму, ближе — слышитъ: чудесный холмъ какъ будто дышитъ», и убедить ее было невозможно. Правда, что, может быть, этого и не следовало делать, потому что она поверяла слово «экстремальный» словом «экстрим» и устраивала какое-то несусветное жульничество на выборах. В любом случае, мы отошли от нее с некоторым позором, который всегда пристает к вам после коллоквиумов с подобными фигурами, но утешенные хотя бы тем, что, к счастью, учителей арифметики это заразное поветрие покуда не коснулось, и результаты арифметических действий продолжают несносно выражаться. Несмотря даже на то, что учителя арифметики обнаруживают едва ли не большую прыть на выборах и тоже ведут родословие экстремального от экстрима.

Ну, а слово «есть» уже окончательно выведено в разряд грубиянства. Кушают дети, кушают инвалиды, кушает муха-цокотуха, Василий Иванович, его водитель — человек с красным лицом и полумесяцем, кушают учителя, врачи, священство, воины и похвальней всех, конечно, кушает Неназываемый, аккуратно выкладывая обглоданные косточки в маленький и немного зловещий штабелек. Нам иногда даже кажется, что Столовая №10 — единственное место, где еще едят и делают это не рискуя прослыть грубиянами.

Все это, вместе с оттопыренным мизинчиком, утренним купанием в лосьонах, изысканными начесами на головах и прочего, и делает из простых босоножек тех чопорных аристократов, которых мы имеем удовольствие наблюдать всюду, куда ни сунемся, в пределах нашего отечества.

Что же касается Дня матери-земли, то тут все в полном согласии с протоколом и резолюцией ООН, в которой сказано, что мать-земля, именуемая в дальнейшем «мать-земля», обязуется поставлять к столу человечества, именуемого в дальнейшем «человечество», разнообразный припас, который должен колоситься из ее недр, а человечество обязуется быть молодцом и все съесть. Также человечество обязано признавать, что мать-земля является его домом, но при этом стараться не вести себя по-домашнему, то есть держать себя в рамках приличного, а не разгуливать всюду в затрапезном халате с газетой под мышкою, и каждое двадцать второе апреля, кроме этого, выражать благодарность. Способ, каким это нужно делать, описан в резолюции как-то туманно, но всякому интуитивно понятно, что следует быть поближе к земле. В странах Центральной и Западной Европы для этого нужно понудить себя: встать пораньше, покинуть город, пересесть на поезд, потом долго плутать по запутанным деревенским мостовым и, наконец, отыскавши землю, именуемую в дальнейшем «мать-земля», припасть к ней и разблагодарить. Ну, а у нас, когда обыватель, только покинув свое жилище, начинает бодрым сайгаком скакать с камня на камень, припасть ничего не стоит, и многие делают это и в будние дни, никак не связанные с матерью-землею.

А акцию сегодня мы посвящаем матери-земле и Столовой №100, которая все необходимое сырье берет из земли, в землю же возвращает и сама в свое время планирует во прах обратиться.

Акция: суп гороховый 19 рублей, люля-кебаб 47 рублей и пюре картофельное 22 рубля за порцию. Ждём всех своих друзей по адресу: г. Астрахань, ул. Брестская, д. 9а, +79170833300, координаты GPS: N 46°19.48' E 48°1.7 

— Ну вот, — сказал директор, — и никакой политики, слава тебе Господи. Только вот зачем было про фраки на китайцах врать? Обязательно хоть в чем-нибудь, да и проврешься.

— Как же, — неожиданно вступился завхоз, — это же те самые фраки, которые после Лиги наций остались. Цилиндры и шапокляки на чердак снесли, а фраки — те в подвал. Все без обмана.

— Как, впрочем, и всегда, — донеслось откуда-то сверху так явственно, что все на секунду присели на задние ноги. 

Вести до Столовой №100 доходят очень медленно, а когда доходят, то все равно рискуют не дойти. Иногда Василий Иванович чихнет где-нибудь между делом, а нам только на следующий день докладывают.

— Василий Иванович чихнул.

— Да верно ли?

— Очень верно. Двадцать четыре раза чихнул оглушительно, еще двадцать — средне чихнул, так, как если бы заведующий кафедрой педагогики, а потом еще пару раз, но уже так, что и не поймешь чихнул ли вообще или поглумился.   

— Удивительно! Но откуда же, скажите на милость, такая точность?

— Так ведь там рядом кафедра математики, — пожмут докладчики плечами, — наверное уж, что оттуда.

И призываем мы немедленно женщину почтовых дел, эту мономать в вязаном берете (а она призывается в наших краях при помощи спиритической доски), и вручаем ей поздравительную телеграмму, и целуем ее в почтовый лоб, и велим нестись быстрее ветра.

— Вставай на крыло, о гермесово исчадие, — говорим мы ей, — яви свою удаль.

И она смотрит на нас птичьим глазом, будто бы понимает все, что с нами было и будет, и уносится вдаль, высекая искры своими кованными каблуками, а мы остаемся с поварешками в руках на пороге столовой и чувствуем то головокружение, которое всегда бывает от прикосновения к тайне. Не даром же ее профессия переводится на греческий как «ангел». Антропоморфна, нелицеприятна и стремительна всходит она к трону Василия Ивановича и молча подает телеграмму. Умела бы она по стенам огненными буквами писать, цены бы ей не было. А Василий Иванович трепещет, потому что ему и вообще-то мудрено не трепетать при его-то должности, развертывает телеграммный свиток и читает. Ишь ты, думает он, только еще изготовился, а эти уж тут как тут. Продувные же бестии работают в Столовой №100, хвалю. А потом думать перестает и чихает на все решительно, сотрясая мозги и заставляя секретаршу дрожать всем своим дородным телом, потому что Василий Иванович из всех социальных и природных женских статей склонен замечать только лишь дебелость, объясняя это тем, что он человек занятой и к тому, чтобы канителиться, не имеет ни времени, ни привычки. Вообще, когда он берется об этом рассуждать, то выставляет себя таким конессером, что у нас поневоле уши горят. Через слово начинаются поминовения самой сокровенной анатомии и в таких срамных метафорах, что уши наши, ах, бедные наши ушки… Его, впрочем, это веселит.

Вот и теперь оказалось, что закон об любви и уважении давно принят, и страна уже втянулась в новые будни, а мы только еще узнали и очень обрадовались. И вот, как и всегда, у всех понедельник, а мы празднуем и стараемся втянуть в это побольше народу. В самом деле, разве может не радовать внезапный переход от зыбкой почвы беззакония к основательному каменю несомненной законности? Когда, например, товарищ Володин своим языком говорил, что без в приличном обществе не называемого крошки Цахеса и России не бывает, то всякий чувствовал в этом какой-то срам и беззаконие. Райтер, тот, помнится, даже цитатами заговорил. Живяху, мол, звѣриньскимъ образомъ, и убиваху другъ друга, и жиуще скотьски, ядяху вся нечисто, и брака у нихъ не бываше. Мы из вежливости покивали головами, хотя тогда уже заподозрили, что эта цитата ругательская. А райтер от поощрения совсем распоясался и молвил человеческим голосом:

— «Срамословье въ нихъ предъ отьци и предъ снохами»!

— И как ты только после этим ртом акции к понедельнику пишешь? — всплеснул руками завхоз.

Так вот, возвращаясь к нашим баранам, когда товарищ Володин своим языком проделывал достойные индийских факиров фокусы, потрясая мировую порноиндустрию, всем было не по себе, и каждый в свою меру желал кликнуть городового. А теперь все как будто и разъяснилось. Раньше был я дворником, звался я Володиным, а теперь я трам-пам-пам — ваше благородие. Вместо «трам-пам-пам» желающие могут вставить какую-нибудь из должностей, каких любят домогаться престидижитаторы, потому что городовые в наших краях давно уже не встречались.

И ведь как все умно придумано! Исстари ведь известно, что в том, чтобы заставить полюбить, гораздо больше чести, чем в том, чтобы поражать воображение обывателя, скача перед его немым взором сущим чертом. Мы даже, ей-богу, заподозрили наших вертухаев в знакомстве с древней философией, но тут как на грех мимо проходил знакомый нам элитный сукин сын одного из начальных посвящений. Мы совершенно случайно взглянули на его гладкое чело, переглянулись и хором сказали:

— А, нет, показалось.

— Должно быть, что какой-нибудь добрый человек подсказал, — предположил директор, — Но к чему было слово «заставить» в словосочетании «заставить полюбить» понимать так пошло и буквально?

— «Си же творяху обычая прочiи поганiи не вѣдущи закона Божiя, но творяще сами собе законъ», — взялся за свое райтер.

— Закон с твердым знаком? — повернулся к нему директор.

— Ага.

— Я тоже когда-нибудь выучусь так ругаться, чтобы никто не понял, — задумчиво сказал завхоз.

— Поторопись, душа моя, поспеши.

А акцию сегодня мы посвящаем всем тем, кто ранее любил чекистов бессистемно и пылко, уподобляясь как бы костру пятнадцатилетней влюбленности, а теперь раскаялся, встал на рельсы закона и будет пламенеть как газовая горелка — ровно так, как скажут, и до тех пор, пока не выйдет в отечестве нашем газ.

Акция: рассольник 17 рублей, ленивые голубцы 44 рубля и гречка 26 рублей за порцию. Ждём всех своих друзей по адресу: г. Астрахань, ул. Брестская, д. 9а, +79170833300, координаты GPS: N 46°19.48' E 48°1.7 

Восьмого апреля тысяча девятьсот семьдесят первого года в Лондоне состоялся Всемирный Конгресс цыган. Организовали его британские цыгане, а их на это подбили, конечно же, ватиканские цыгане, которых хлебом не корми, дай только чего-нибудь организовать. Советские социалистические цыгане на Конгресс не поехали, они тогда были все переписаны по Министерству культуры, проживали в театре «Ромэн» и целыми днями колотили в бубен, борясь таким образом за мир. В телеграмме Конгрессу они так и написали: «Нам некогда, мы поем и пляшем за мир во всем мире, а вы там наверняка атомную бомбу соберете, наши дорогие проклятые капиталистические товарищи». Послали только двух полковников КГБ. Одели их в красные рубахи с серпом и молотом, заставили выучить «Очи черные, непокорные», приклеили бороды, выдали в кассе суточные и благословили. Там они пытались наложить вето, но цыгане их не поняли, утянули накладные бороды, суточные и удостоверения.

Вообще, чопорные британские цыгане в своих пестрых, расшитых петухами смокингах и разноцветных моноклях на глазах малость опешили от наплыва горластых родственников со всего мира. Одних только медведей наехало штук триста. То и дело раздавалось: «А покажи-ка, Мишенька, как ребятишки горох воруют», «А покажи-ка, Мишенька, как бабы в бане парятся», так что бобби свистели, как коростели на гнездовых участках, громко и без умолку. Сначала цыгане переловили в Гайд-парке всех ежей и напекли из них всякой провизии, потом женщины рассыпались по окрестностям и принялись гадать и клянчить, шурша многочисленными юбками, а мужчины раздули кузницы и взялись курить трубки, уплотнив тем самым и без того густой лондонский туман. Дети же разбежались повсюду и с радостно-удивленными криками крали все подряд.

Неожиданностью стало то, что цыгане из разных стран оказались довольно сильно непохожи друг на друга и подвергались гаданиям и воровству наряду с лондонскими обывателями. Так, у тайного цыганского эмиссара из Ватикана, который больше был похож на римского папу-расстригу, стырили верительную грамоту, которую позже вернули, и кошелек, который как в воду канул. А американскому цыгану, который принял черновидных испанских цыган за негров и законопослушно поминутно опасался вступить в межрасовый брак, нагадали повышение по службе, свадьбу и казенный дом, запутав и запугав его окончательно, так что без труда выкрали у него бороду, суточные и удостоверение сотрудника ЦРУ.

Поэтому решено было скорее переходить к официальной части, а тех ежиков, которые еще не пропеклись, допечь после. Некоторые из недопеченных ежиков, между прочим, расползлись потом по территории Гайд-парка: злые, облепленные тестом и пахнущие палеными волосами. Официальная часть тоже, впрочем, напоминала строительство вавилонского столпа, потому что шепотом или просто негромко цыгане говорить не умеют, а только галдят и трясут плечами. Наши полковники предложили было поставить в повестку осуждение израильской военщины, но не смогли никого перекричать, а два цыгана в ермолках показали им свои волосатые кулаки. Там же выступила с приветственной речью делегация от лондонских обывателей, в которой предупредила все собрание, что если они не прекратят безобразничать, то плохо кончат, и что они уже три тысячи лет висят на волоске, что уже само по себе ужасно. Но цыгане известие про висение на волоске каким-то чудом пропустили мимо ушей, зато трем тысячам лет ужасно обрадовались, немедленно подоставали гитары и погремушки и чуть было не превратили всю затею в балаган.

Итогом Конгресса закономерно стало написание гимна и — неожиданно — принятие флага, сшитого из юбок. «Ай-нанэ-нанэ» говорится в цыганском гимне. Мы не знаем, что это означает, но звучит красиво. И, вообще, гимн получился веселый, под него не хочется вставать и выпучивать глаза, а хочется делать что душе угодно. Так, полковники все-таки встали и выпучили, но это говорит более о душевных качествах полковников, чем о гимне. Потом флаги подняли над кибитками и разъехались кто куда, и только несколько человек с отклеенными бородами ходили и фотографировали все подряд. Очевидно, для истории.

В Столовой №100 цыган любят, хотя и понимают, что это расизм. Прежде всего, за то, что у них оказался иммунитет к советской власти и как бы они ни плясали за мир во всем мире, а как-то все-таки умудрились не впасть в атеизм, сволочизм и прочие сопутствующие блуды. Потом, когда они приходят к нам, то галдят, а мы и сами не чужды этому занятию и всегда готовы удивляться, если кто-нибудь делает это лучше. И, наконец, мы ходим с ними в одну церковь и готовы свидетельствовать, что там нет никого, кто бы так весело радовался праздникам и так безутешно горевал в посты. А людей, которые подают такие несомненные надежды на спасение, нужно любить хотя бы даже и через силу. Да и что там надежды? Мы просто уверены в их спасении и в том, что когда нас, многогрешных, будут судить, они будут плясать неподалеку и, может быть, кого-нибудь из нас введут в Царство Божие, воспользуясь своими цыганскими контрамарками.

Поздравляем сегодня всех цыган и Столовую №100 тоже. Мы так же целыми днями орем, жарим, парим, поем, пашем, пляшем, а директор, кроме этого, еще и любит пышность, и повара, по его примеру, тянутся к тому же, обильно источая майонез на все, до чего только могут дотянуться. Престидижитаторов поздравить, к сожалению, не можем, потому что в данном случае, кроме вороватости, нужно иметь и другие качества, а мы их в престидижитаторах покуда не обнаружили. Акция: суп-лапша на курином бульоне 19 рублей и азу 77 рублей за порцию. Ждём всех своих друзей по адресу: г. Астрахань, ул. Брестская, д. 9а, +79170833300, координаты GPS: N 46°19.48' E 48°1.7 

День дурака и День смеха на самом деле два совершенно разных праздника, которые невольно  отмечаются одновременно. Простая случайность. Например, как Иммануил Кант празднуется в один день с Лукичом, но Столовая №100 носит имя Канта, а имя Лукича использует только когда попадает молотком по пальцу. День смеха — праздник легкомысленный и слишком охотно скатывающийся к хиханькам и хаханькам, а День дурака — солидный, начинающийся с торжественного заседания и там же и заканчивающийся под бурные аплодисменты, когда все встают и взволнованно принюхиваются.

Нас однажды позвали на празднование Дня дурака, прислали дурацкие приглашения, в которых называли уважаемыми и соблазняли. Правда, он был не первого апреля, а в какой-то другой день, но дураки демонстрировали такую ловкость в устроительстве и вообще так расстарались, что мы не посмели ничего сказать. Так хорошо было и покойно, что райтер даже задремал. Немного нервничали, что к обеду подадут молочную вермишель с пенками или бутерброды с каким-нибудь коровьим носом, но все обошлось благополучно: ели уху с маленькими пирожками, мятую картошку и мясо, усыпанное луком и грибами.

— Вотъ, — говорил после райтер, — хотя и дураки, а ты посмотри, каково умѣютъ устроиться. Если забыть, что было всего двѣ перемѣны, то лучше и не надо.

— Да уж, — вторил директор, — советский дурак привык есть невкусно, впрочем, у умников один глинтвейн и мятная жвачка на посошок, а это такое горе, горше которого и нет ничего.

— Если тутъ открывать столовую, то такъ и нужно: двѣ перемѣны и компотъ. Но какiя цельныя натуры! Я бы даже сказалъ, герметичныя. Съ какого боку ни подойди — монументъ, да и только. Увѣренъ ли ты, что уже можно вести рѣчь о цѣломудрiи? Я-то, со своей стороны, вполнѣ увѣренъ.

А дураки между тем ковырялись в зубах и говорили:

— Зря мы этих дураков позвали, только ухе перевод.

Это, кстати, были полные дураки, что, конечно, характеризует их с самой положительной стороны. Такие они были округлые, что просто загляденье. Единственный их минус в том, что они очень скучные.

Скучнее солидного дурака может быть только дурак веселый. Если бы он своим смехом, который выражается звуками «мхе-мхе-мхе» и «мха-мха-мха», не удостоверял, где нужно смеяться, то довел бы всех до полной отчаянности. Веселый дурак пользуется только шутками, проверенными временем и покрытыми благородной плесенью. Они такие проверенные, что уже и непонятно, шутит ли он или высказаться повелевает скрытый в его брюхе моторчик.

— Куда торопишься?

— На работу, государь мой.

— Что, на работу как на праздник? Мхе-мхе-мхе…   

Проходя сквозе дураков, мы всегда прижимаем к груди отца нашего Монтеня вперемежку с какими-то обрывками из Эпикура, надеясь с этой помощью противостоять, и пару раз действительно помогло, но в остальных случаях, правда, за малым делом не стало хуже. Потому что дурак Эпикура насквозь видит и вообще обладает такой конской мудростью, которая вполне может подсказать ему начать лягаться, о чем забывать никогда не стоит. Вот, например, давно у нас Василия Ивановича не было. Ходим мы и все думаем: отчего, да отчего. И вдруг навстречу Кулебякин. Ричард Львович, его все знают. Как, спрашивает, дела.

— Вот, — говорим, — что-то Василия Ивановича у нас давно не было.

— Васьки, что ли? — небрежно спрашивает Кулебякин.

— Ну, да. Вот, думаем, отчего бы это?

— Я знаю.

— Да ну?

— Это просто: глисты у него. И уже давно.

Если бы мы только вчера родились, то наверняка бросились бы ловить Василия Ивановича и, как кота, травить его глистогонным ядом, но так как мы знали, что Ричард Львович дурак, то только приподняли бровь и ответили уклончиво:

— Что же, — сказали мы, — «затяжные немощи доставляют плоти более наслаждения, чем боли».

А? И ушли на своих ногах и при памяти. А что лягаться грешно, пусть убеждают те святые угодники, которые непременно хотят стяжать мученический венец.

Как хотите, а мы сегодня будем праздновать День дурака. Во-первых, это солидно, а мы солидное предприятие, во-вторых, от смеха живот болит, а в-третьих, согласно первому закону Карло Чиполло, человек всегда недооценивает количество дураков в своем окружении, а следовательно, когда мы думаем, что все вокруг дураки и только мы сияем китайским фонариком, то вполне возможно, что чего-то недооцениваем, а значит, не только можем без зазрения совести отвечать на дурацкие приглашения, но и сами их всюду рассылать.

Кстати же, обратите внимание на нашу сегодняшнюю акцию: борщ 21 рубль, котлета куриная 54 рубля и картофель пикантный 20 рублей за 10 грамм. Ждём всех своих друзей по адресу: г. Астрахань, ул. Брестская, д. 9а, +79170833300, координаты GPS: N 46°19.48' E 48°1.7 и ул. Кирова, д. 40/1, +79171916982, координаты GPS: N46.343317, E48.037566

Братию поздравляем с окончанием третьей седмицы и приглашаем присоединиться к нам, потому что хихикать сегодня не то чтобы непозволительно, но не полезно.

В РФ сегодня празднуется День работника культуры — этого тертого калача, на руках которого наколото святое слово «труд» и еще много всякого. Он встает раньше всех, еще до петушьего крика, и работает с перерывом на обед, а мог бы, между прочим, и вовсе не прерываться, но чувствует такой зверский голод, что это даже становится опасным для той самой культуры, которую он с утра до вечера работает. Поэтому он на некоторое время оставляет все свои попечения и ожесточенно лязгает зубами, крушит кости и рассекает плоти, звеня при этом устрашающими столовыми приборами и бросив всякую культуру на произвол судьбы, но потом, как только голод бывает утолен, с новым остервенением накидывается на разделывание различных культурных подвигов и проделок, а поздней ночью, когда граждане страны уже давно спят, в изнеможении откидывается, как насосавшийся паук, и видит во сне всякую дребедень.

Именно благодаря этим, утомимым только с первой звездой труженикам культура в РФ вся пронумерована, сложена в надежном месте и в случае, если в ней явится необходимость, может быть удобнейшим образом вынута, вытряхнута и использована по назначению. Поэтому тут только создается видимость некоторого дефицита, на самом же деле закрома просто ломятся от всяких культурных штуковин. Для сомневающихся, впрочем, наготове всегда держатся разноязыкие и шумные ансамбли народной пляски и посвиста: суровые частушечники, бесстыжие старушки, бравые ложечники, хитроглазые домбристы и прочие им же несть числа. В случае чего, они выскакивают как из-под земли, и тут у всех до того начинает рябить в глазах, что сомневающиеся сами просят пощады и иногда ее получают, а иногда и нет.   

Культуры-то на самом деле так много, что в каждом областном городе учреждено одноименное министерство с министром в расшитом блестящим златом мундире на верхушке, с готовыми на все заместителями по краям, с колотящими по клавишам машинистками где-то снизу, с важными начальниками отделов всюду, с пахнущими мятой начальниками подотделов кто где, с всклокоченным программистом там и сям и с какими-то неведомыми блеклыми личностями, которые совсем уже неизвестно для чего служат, но служат так упорно и плодоносно, что выслуживают в конце концов пенсию и остаток жизни проводят в садовом товариществе с закутанной в шерстяной платок головой и с тяпкой в руках.

Вся эта публика, собственно, и тянет культуру в РФ, о чем ежеквартально шлет отчеты ввысь, ожидая со дня на день поощрений. И действительно, пройдя вечерней порой мимо окон министерства культуры, можно услышать заунывную бурлацкую песню:

— Черный пудель шаговит, шаговит, белый пудель шаговит, шаговит…

Давно бы следовало, конечно, освободить этих лихорадочных людей и заменить их паровыми автоматами с газированной водой, лошадями или же, наконец, блохастыми осликами, но они сами не хотят свободы, считая ее досужей выдумкой античных философов, и, кроме этого, очень привязаны к окладам жалованья, в которых души не чают. К тому же ссылаются на Неназываемого, с работой которого, как показывает местный и мировой опыт, может справиться любой блохастый ослик, но который, тем не менее, так накрепко вцепился в свой императорский стул, что, по всей видимости, и по смерти будет его занимать еще по крайней мере один-два срока.

Самым культурным и не покладающим рук работником по праву считается министр культуры РФ. Матерным языком он пользуется не слишком громко, почти всегда по делу и вообще считает его исконным языком восточных славян и в грядущем чает его преподавания в школах и университетах, что уже тянет на сферу научных интересов, а не на обычные ругачки. Написал очень толстую курсовую работу, которую по ошибке приняли за диссертацию и кинулись его поздравлять, но он (узрите же несытые души истинное благонравие), вместо того, чтобы всех обругать, со всей кротостью сделал вид будто так и нужно. Потом злые академики вменяли ему ерунду собачью и плагиат, но он и тут вышел чистым. Другой свалил бы все на плагиат — и дело с концом, а он до последнего отрекался. Нет, говорил, всю ерунду сам написал.

— Да как же вам такое на ум-то взошло?! — недоумевали академики.

— С Божьей помощью, — отвечал и смотрел, как василиск, мифологично и иносказательно.

Тут уж академики, устыдившись такой чистоты, отошли в смятении.

Сегодня он потонет в цветах и подарках, а под вечер латиноамериканский самопровозглашенный генерал Золотов увезет его, наверное, плясать. И только утром забудется он на самопровозглашенном плече с блуждающей улыбкой, которая у министров блуждает так неприкаянно, что опускается иногда ниже поясницы и беззубо щерится оттуда на подчиненных, которыми министры искренне считают всех нас.

Поздравим сегодня работников культуры, от министров до простых засракулей, и не помянем прегрешений их. Может быть, что и они не помянут наших.

А акционные блюда сегодня были приготовлены с использованием только литературных ругательств, в которых, благодаря современной литературе, недостатка не наблюдалось. Акция: суп гороховый 17 рублей, шницель из курицы 52 рубля, а на гарнир рис 26 рублей за порцию. Ждём всех своих друзей по адресу: г. Астрахань, ул. Брестская, д. 9а, +79170833300, координаты GPS: N 46°19.48' E 48°1.7 и ул. Кирова, д. 40/1, +79171916982, координаты GPS: N46.343317, E48.037566